Тайны графа Сен-Жермена
Есть в истории личности, вокруг которых надолго, кажется навсегда, остаётся магнитное притяжение загадки. Особенно часто они встречались в золотом XVIII веке. Стоит произнести: «Граф Сен-Жермен» — и даже те, кто никогда не слышал об этом человеке, кожей почувствуют холодок старинной тайны…
Три карты
Граф Сен-Жермен сам творил из собственной жизни таинственную легенду, а из булыжников — бриллианты чистой воды. Хотел писатель нагнать страху на читателя или авантюрист набить себе цену, достаточно было походя упомянуть имя графа Сен-Жермена, намекнуть на знакомство с ним — и дело в шляпе. Разнообразные оккультисты нового времени задним числом включают графа в круг своих предшественников, но настоящих тайн Сен-Жермена не знает никто. Он умел хранить секреты и путать следы.
Непревзойдённый алхимик, способный музыкант и предприимчивый авантюрист, он считал себя обладателем тайны эликсира бессмертия и хранителем философского камня. Пушкин писал о нём в «Пиковой даме»: «Вы слышали о графе Сен-Жермене, о котором рассказывают так много чудесного. Вы знаете, что он выдавал себя за вечного жида, за изобретателя жизненного эликсира и философского камня, и прочая. Над ним смеялись, как над шарлатаном, а Казанова в своих Записках говорит, что он был шпион; впрочем, Сен-Жермен, несмотря на свою таинственность, имел очень почтенную наружность и был в обществе очень любезный». Именно от него русская графиня узнала секрет трёх карт!
Кто не помнит балладу Томского из оперы Чайковского «Пиковая дама»? Зловещее пение, роковой рассказ, изменивший судьбы героев:
Однажды в Версале
«Aujeu de la Reine»
«Venus moskovite» проигралась
дотла.
В числе приглашённых был граф
Сен-Жермен;
Следя за игрой, он слыхал, как она
Шептала в разгаре азарта:
«О боже! о боже!
О боже, я все бы могла отыграть,
Когда бы хватило поставить опять
Три карты, три карты, три карты!».
.
Граф, выбрав удачно минуту, когда
Покинув украдкой гостей полный зал,
Красавица молча сидела одна,
Влюблённо над ухом её прошептал
Слова, слаще звуков Моцарта
«Графиня, Графиня!
Графиня, ценой одного
«rendez-vous»
Хотите, пожалуй, я вам назову
Три карты, три карты, три карты?».
Есть в этой истории отзвук реальных событий. Разве можно в рассказе о столь загадочной личности обойтись без романтической линии? Легко предположить, что в жизни графа была неприступная русская женщина, которую он полюбил и готов был открыть немало тайн за одно рандеву… У графа Сен-Жермена всегда было в запасе две-три тайны.
Венгерский след
Кем же он был, этот раб изысканных и странных страстей, мистик, игравший человеческими судьбами, чернокнижник? Сам граф не любил рассказывать о своём происхождении, ему подобало окружать себя дымкой таинственности. К тому же считалось, что этот бессмертный господин живёт на земле-матушке тысячи лет. Он действительно десятилетиями не менялся, не старел и всегда был влиятелен и богат… В разных странах его знали под разными именами: он представлялся то графом Цароки (Цароки — анаграмма фамилии Ракоци), то собственно графом Ракоци, выдавал себя то за русского графа Салтыкова, то за английского лорда Уэльфона. Тайны Сен-Жермена доселе не разгаданы. После смерти графа (если он и впрямь когда-нибудь умирал) его приятель, ландграф Карл Гессенский, выполняя волю покойного, уничтожил его бумаги… Впрочем, через несколько десятилетий граф Сен-Жермен появился на похоронах Карла Гессенского. Такое бывает нечасто: два человека побывали в разное время на похоронах друг у дружки… В любом случае бумаги Сен-Жермена до нас не дошли. Да и глупо было бы надеяться, что столь загадочная личность пристойненько предъявит нам паспорт, военный билет и водительские права.
Наиболее правдоподобной версией считается линия Ракоци. Очень многое в биографии Сен-Жермена сходится на этой княжеской венгерской фамилии. Внешне он напоминал мадьярского короля Ференца II: многие отмечали это сходство. А значит, настоящее имя Сен-Жермена — Липот-Дьердь, или Леопольд-Георг, и был он старшим сыном князя Ракоци, рождённым в 1696 году. Вступив в опасную войну с австрийцами, Ференц Ракоци решил обезопасить жизнь наследника и в 1701 году объявил его умершим, чтобы тайно вывезти во Флоренцию, где его воспитали при дворе герцога Тосканского.
Он, как и многие сыны Венгрии, был виртуозным скрипачом: самого Паганини сравнивали с Сен-Жерменом! Одевался скромно, любил тёмные тона. Знал толк в старинных золотых украшениях и бриллиантах. Говаривали, что он умеет превращать металл в золото: в это поверил даже прожжённый хитрец Казанова. К тому же он предсказал — чуть ли не в подробностях — Великую французскую революцию. Разумеется, все узнали о предсказании уже постфактум. Всякое почтенное предсказание стряпается после предсказанного события!
Русский размах
В России граф пребывал во время обоих дворцовых переворотов, в результате которых к власти приходили императрицы — Елизавета Петровна и Екатерина Великая. Сен-Жермену было на руку царствование женщин. Всё-таки дамы менее рациональны, чем сильный пол, и более склонны к мистическим увлечениям. Сен-Жермен неплохо говорил по-русски: собеседникам графа казалось, что он вообще знает все языки на свете. Друг и доверенное лицо братьев Орловых, возможно под именем графа Салтыкова, он выполнял секретные поручения русской императрицы. Орловы служили в гвардии и ненавидели императора Петра III, который отдал своему кумиру — прусскому королю Фридриху Великому — все русские завоевания Семилетней войны. Сен-Жермен стал агентом Орловых и помог Екатерине взойти на престол. Это была одна из самых блистательных его авантюр. Но надолго задерживаться в России он не захотел: когда слишком везёт, рано или поздно приходится расплачиваться. Уж лучше вовремя сойти с дистанции. И он покинул заснеженную империю.
Мудрец из анекдотов
Сен-Жермен умел отвечать на вопросы в стиле дельфийского оракула — уклончиво, загадочно, о нём ходили анекдоты, в которых граф представал красноречивым мудрецом. Вспомним один из таких «дней минувших анекдотов».
Однажды некий французский вельможа сказал графу Сен-Жермену: «Не приложу ума понять всю чепуху, которая около вас происходит». Сен-Жермен ответил: «Не трудно понять мою чепуху, если ей уделите столько же внимания, как и своей. Если прочтёте мои представления с тем же вниманием, как и список проворных танцоров. Но беда в том, что порядок менуэта будет для вас значительнее, нежели целость Земли».
С Сен-Жерменом встречались многие, его не раз хоронили, но он снова объявлялся то тут, то там… Может быть, и сегодня он где-нибудь прогуливается в своём извечном длинном чёрном плаще, неприкаянный мистик, последний из рода Ракоци.
Недоверчивый острослов
В Париже с Сен-Жерменом сошёлся Денис Иванович Фонвизин, путешествовавший по Франции. Писатель, политик, признанный острослов. Это его комедия «Недоросль» заставила плакать от смеха всесильного Григория Потёмкина-Таврического. Князь наградил Фонвизина похвалой, которая стала крылатой: «Умри, Денис, лучше не напишешь!». Фонвизин был редким русофилом, скептически относился к европейским чудесам и был чужд преклонения перед просвещённым Западом. Но легендарный Сен-Жермен его, разумеется, заинтриговал. Они обменялись несколькими визитами, сошлись, присматривались друг к другу. Фонвизин писал не без иронии: «Что ж надлежит до другого чудотворца, Сен-Жерменя, я расстался с ним дружески, и на предложение его, коим сулил он мне золотые горы, ответствовал благодарностью, сказав ему, что если он имеет столь подходящие для России проекты, то может отнестись с ними к находящемуся в Дрездене нашему поверенному в делах. Лекарство его жена принимала, но без всякого успеха». Всё-таки русский сатирик скептически относился к суете вокруг великого посвящённого в мистические тайны.
