Силовой приоритет управления обществом как средство концептуальной власти
Все средства силового воздействия на общество: законные и незаконные вооруженные формирования (армия, полиция, террористические группировки и т. п.), война и вооруженные конфликты как средство достижения целей — это силовой приоритет социального управления. Карл Клаузевиц известный немецкий философ и практик войны утверждал: «Война есть не что иное, как продолжение государственной политики другими (насильственными) средствами». Обосновывая этот тезис, он рассматривал в истории ряд войн и доказывал политический характер их причин: «Война в человеческом обществе — война целых народов и притом народов цивилизованных — всегда вытекает из политического состояния и вызывается лишь политическими мотивами». Соглашаясь с утверждением Клаузевица, необходимо отметить, что использование войны как средства реализации политики может быть не только со стороны государства, но и любого властного субъекта или властной организации.
Социальный философ В. С. Барулин, рассматривая историю человечества в контексте соотношения продолжительности мирного времени и войн, приводит следующие данные. С 3500 года до н. э. человечество жило без войны всего лишь 292 года. Все остальное продолжительное время было 14 530 разных по своей длительности и масштабам вооруженных конфликтов. По мнению американского политолога Ральфа Эпперсона причинами войн могут быть не только публично заявленные цели (защита государственного суверенитета, национальное освобождение), но и тщательно скрываемые от общественности цели. Он писал: «Международные банкиры постепенно выработали свой план. Он был назван „политикой силового равновесия“. Это означало, что банкиры ссужали два правительства одновременно, давая себе возможность натравливать одно на другое в качестве средства принуждения одного из них для уплаты долга банкирам. Самым успешным средством обеспечения согласия с условиями платежа была угроза войны: банкир всегда мог пригрозить не выполнившему обязательства правительству войной как средством принуждения произвести платежи. Это повторное вступление во владение государством будет почти всегда срабатывать, так как глава правительства, беспокоящийся о сохранении своего кресла, будет согласен на первоначальные условия займа и продолжит выплаты».
Транснациональные олигархические группировки не связывает свою судьбу с конкретной страной, народом и его будущим. Они используют подконтрольные государства и их силовые структуры в целях наживы на войне через ссуживание денег под проценты или выполнение военных заказов. В результате такой стратегии по завершении спровоцированной войны от некогда благополучных стран остаются руины и обогатившаяся «третья сторона». В истории можно привести много примеров применения этих методов. Так, опубликованные в США накануне Первой мировой войны статистические данные показывали, что, кроме 3х миллиардного государственного долга, внешний долг США странам Западной Европы превысил 7 млрд. долларов. После завершения Первой мировой войны уже Западная Европа была должна США 20 млрд. долларов. В результате окончания Второй мировой войны олигархические кланы США не только нажились на военных поставках, но и присвоили себе право бесконтрольно печатать мировую резервную валюту, что позволило частной корпорации под названием Федеральной резервной системы США получать огромные прибыли в виде сеньораджа. Кроме того, Россия для расчета с США по «лендлизу» уже спустя 60 лет после победы должна была еще выплатить своему «союзнику» к 2030 году сумму, превышающую 670 млн. долларов.
Помимо реализации экономических интересов, война является средством достижения национальных и транснациональных целей, имеющих геополитический характер. Так, сенатор (будущий президент США) Гарри Трумэн сразу после нападения фашистской Германии на СССР сказал: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и таким образом пусть они убивают друг друга как можно больше». Данное заявление соответствует теории «управляемого конфликта», которую США после Второй мировой войны реализуют на Ближнем Востоке, в Северной Африке, Ираке, Афганистане на Северном Кавказе и в других регионах мира.
В специальной литературе теорию «управляемого конфликта» разрабатывают политологи в рамках потенциальных геополитических сценариев. В современных условиях теория управляемого конфликта является продолжением и развитием известного римского принципа divide et impera — «разделяй и властвуй». Анализируя этот принцип, французский мыслитель П. Ж. Прудон писал: «Разделяй, и ты сделаешься богатым; разделяй, и ты обманешь людей, ослепишь их разум и насмеешься над справедливостью». Суть теории «управляемого конфликта» заключается в следующем. В регионе, входящем в сферу интересов нескольких сторон, целенаправленно создается «тлеющий» конфликт, который возможно в подходящий момент обострить до нужного уровня конфронтации. При этом, в конечном счете, результаты (экономические, политические и др.) управляемого конфликта будут выгодны для организовавшего его субъекта, который формально не является конфликтующей стороной. Как правило, субъект управляемого конфликта, официально имеет партнерские отношения со всеми конфликтующими сторонами, не имеющими понятия о его скрытых планах и мотивах действий.
В. Б. Павленко вывел формулу полноценного управления конфликтом в повторяющемся сценарии: «предотвращение – превентивность – применение силы – миростроительство». Он пишет: «В этих целях проводится серия взаимосвязанных спецопераций. Сначала отыскиваются (или формируются) сепаратистские или «оранжевые» силы, заинтересованные в обвале той или иной государственности, которые с помощью местных провокаторов запускают внутренний конфликт. Затем эти силы признаются «договороспособными» субъектами, заинтересованными в установлении нового порядка. На этой основе осуществляется «превентивное» миротворческое вмешательство, которое плавно перерастает в «гуманитарную интервенцию». В завершение проамериканским силам на местах поручается постконфликтное урегулирование, которое проводится при поддержке натовских «миротворцев» … После этого с помощью неформальных элитных договоренностей страна вовлекается в соответствующую систему как неофициальных, так и официальных международных обязательств». Данная формула была успешно реализована западом в Югославии для ее расчленения, но пока заблокирована в Сирии благодаря вмешательству России.
Великобритания на протяжении веков, в ходе ведения коалиционных войн, успешно применяет «стратегию непрямых действий» как эффективный способ решения геополитических задач. Смысл этой стратегии выражается в стремлении к максимальному применению сил союзников для достижения собственных целей при минимальном участии своих сил. То есть это использование чужих вооруженных сил под эгидой коалиционной войны.
Кроме войн, для силового управления обществом, возможно применение репрессий и террора. Наоми Кляйн утверждает, что террор и репрессии властной элиты по отношению к собственным гражданам являются средством не только «тоталитарных» режимов, они также активно применяются и «демократическими» режимами. Она пишет: «Со времени падения коммунизма свободный рынок и свободные люди подаются „единым пакетом“ как наилучшая идеология для человечества и единственная защита от повторения истории с ее общими могилами, трупами на полях сражений и камерами пыток. Однако в странах Южного конуса, где современная религия свободного рынка, сбросившего оковы, вышла из подвальной мастерской Чикагского университета и впервые была опробована в реальном мире, она вовсе не принесла народам демократию, ее предпосылкой было свержение демократии в одной стране за другой. И она не принесла мир, но потребовала систематического убийства десятков тысяч и применения пыток для 100–150 тысяч человек».
Государственные перевороты в Латинской Америке прошлого века и так называемые «цветные» революции (Грузия, Украина и др.) нашего века демонстрируют отработанную технологию смены неугодного режима при участии «оппозиции», организованной и проплаченной «третьей стороной». При этом тактические исполнители переворота уверены в своей самостоятельности до тех пор, пока устраивают заказчиков и стратегических организаторов революций. Но по мере необходимости они оперативно меняются на других исполнителей более подходящих для нового этапа объемлющего сценария. Для нагнетания напряженности в обществе или подготовки революционной ситуации в стране, теневые акторы стали активно использовать терроризм, который работает на конечные цели заказчиков, а не на манипулируемых ими исполнителей террористических актов.
Силовой приоритет управления обществом позволяет быстро но не окончательно решать социально-политические проблемы, поэтому сам по себе он малоэффективен. Война — это всегда явное средство агрессии, противостояние которому консолидирует общество, как это уже многократно происходило в истории Руси и России. Однако выявление и противодействие агрессии посредством более высоких приоритетов социального управления, требует развитой в обществе политической культуры и властной элиты реализующей национальные интересы своего государства. А это означает, что государству и обществу необходима своя концептуальная власть.
Отрывок из Диссертации И.В.Солонько «Система концептуальной власти в условиях глобализации: социальная обусловленность и Типологизация»
