Шуты в средневековье
Придворных шутов трудно было с кем-то спутать: яркая, вычурная одежда выдавала их принадлежность к странному цеху клоунов и паяцев, призванных смешить и развлекать тех, кому они служили.
Веселить богатого хозяина за вознаграждение считалось в порядке вещей уже в античные времена. Интересно, что в Древней Греции таких людей называли специальным словом — «парасит». Перевод с греческого этого слова был вполне невинным — «сотрапезник», поскольку первоначально в обязанности этого человека входило просто прислуживать во время проведения языческих обрядов.
Они рисковали головой
Однако со временем в «параситы» начали набиваться разные сомнительные личности, желающие просто поживиться за чужой счёт, и слово приобрело иной смысл — дармоед и нахал.
В Европе они появились на рубеже XIII-XIV веков, а к XVI веку без них уже нельзя было представить ни один королевский двор. В Средние века у монархов из развлечений были только война, охота и пиры. Поэтому человек, способный развеселить скучающего правителя, был необходим, как воздух.
Их традиционная униформа состояла из яркого короткого камзола контрастных цветов, узких штанов-чулок в обтяжку и колпака с бубенчиками, имеющего три длинных конца — символ ослиных ушей и хвоста.
В руках у шута непременно была палка-погремушка с набалдашником в виде смеющейся шутовской головы, которая называлась «марот». Это был своего рода «антискипетр» шута, который копировал и подражал скипетру правящего монарха.
В обязанность шута входило делать всё, чтобы вызвать смех у скучающего короля и его придворных. В ход шли самые дерзкие шуточки, розыгрыши и проделки, которые часто граничили с непристойностями.
Шуту — единственному из всех придворных — позволялось сидеть на королевском троне или стоять рядом с королём.
Однако настоящие мастера этой оригинальной профессии обладали не только потрясающим чувством юмора, но и колоссальной мудростью, так что могли под видом тонкой шутки изречь колкую сатиру или безжалостную критику в адрес власть имеющих.
Естественно, чтобы балансировать на грани глупости и остроумия, нужно было обладать незаурядным умом и изрядной долей отваги, поскольку за свой острый язык можно было поплатиться головой.
«Простите, сир, я принял вас за королеву»
Одним из самых знаменитых шутов был француз Николя Ферриаль, известный по прозвищу Трибуле. Николя родился в 1479 году в Блуа и служил шутом сначала при дворе французского короля Людовика XII, а затем Франциска I. Он является героем книги Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». Трибуле от природы обладал весьма маленьким ростом, был почти что карликом, поэтому ему была прямая дорога в шуты. В Средние века придворный юмор был весьма грубым и даже пошлым. Пинки кавалерам, наступание им на ноги и остроты ниже пояса считались обычной нормой и забавляли короля. Дерзкий шут отличался довольно злыми выходками, например, мог на глазах у всех разрезать рейтузы какого-нибудь придворного.
Однажды пинок в зад от него получил даже сам Франциск I. Король заявил, что готов простить шута, если тот попросит прощения, но при условии, что извинение будет являться ещё большим оскорблением. Трибуле тут же выкрутился: «Простите, сир, я принял вас за королеву!».
Однако тем самым Трибуле перешёл границы дозволенного и нарушил запрет короля насмехаться над его супругой. В гневе король приказал казнить зарвавшегося шута, но милостиво позволил ему самому выбрать способ смерти. Находчивый шут ответил: «Государь, ради святого Пансара, покровителя безумия, я предпочитаю умереть от старости». Поражённому остроумием Трибуле королю ничего не оставалось, как отменить смертный приговор.
Называл монарха дядюшкой
При дворе английского короля Генриха VIII прославился шут Уильям Соммерс. Он был сыном фермера и первоначально служил дворянину Ричарду Фермору, но тот попал в немилость у короля, и Уильяму пришлось искать новое место. Он нашёл должность у одного из придворных, но скоро его шутки дошли до самого короля. Генрих вызвал его во дворец, да так при себе и оставил.
Уилл мог в любое время беспрепятственно входить в спальню монарха, куда категорически был запрещён вход другим придворным. Когда королю нездоровилось, только шуту удавалось хотя бы немного развеселить больного монарха, загадывая тому непристойные загадки. При этом Уилл мог запросто называть короля «дядюшкой» или просто «Гарри».
Когда Генрих VIII был уже при смерти, Соммерс умудрился что-то такое ему нашептать, что выпросил помилование для своего первого хозяина — Ричарда Фермора.
Сам Уильям Соммерс благополучно пережил своего короля и скончался уже при его дочери — Елизавете I, в 1560 году, а его знаменитое обращение к королю «дядюшка» досталось его литературному коллеге — шуту короля Лира из пьесы его великого тёзки Уильяма Шекспира.
Польский Станчик
В это же время при дворе польских королей и литовских князей Александра Ягеллона, Сигизмунда Старого и Сигизмунда II Августа служил шут по имени Станчик.
Сведений о нём до нас дошло весьма мало. Известно, что он родился в 1480 году в деревне Прошовицы под Краковом. Предположительно, его настоящее имя — Станислав Гаска.
Как ни странно, единственным доказательством существования этого человека в реальности являются картины художников XIX века Яна Матейко и Леона Вычулков-ского.
Известно, что Станчик был не просто придворным юмористом, но и верным патриотом своей страны. На одной из картин он изображён скорбящим по поводу потери Смоленска, который отошёл княжеству Московскому. Интересно, что в то время, как шут горюет из-за поражения в войне, за спиной у него вовсю идёт королевский бал.
Остроты Станчика отличались мудростью и отражали его философский склад ума. Ему принадлежит известная фраза: «Глупо выпускать медведя, который уже сидит в клетке». С этой фразой связана одна история, случившаяся в 1533 году.
У Сигизмунда Старого был огромный цепной медведь, которого ему привезли из Литвы. Король приказал выпустить медведя, чтобы поохотиться на него. Однако, оказавшись на свободе, медведь просто озверел и задрал нескольких крестьян и охотников. Этот трагический эпизод Станчик ехидно напоминал королю всякий раз, когда хотел указать ему на политические промахи.
Умер Станчик в 1560 году в возрасте 80 лет.
«Вторая шпага Франции»
Ещё одним знаменитым шутом был француз Жан-Антуан д’Англере, который родился в 1540 году и был родом из Гаскони. В качестве псевдонима он взял слово Шико, которое означает «сломанный зуб».
Шико был единственным шутом, который не носил традиционной шутовской униформы, а одевался как дворянин. Он также был единственным шутом, носившим шпагу, которой владел так виртуозно, что его называли «второй шпагой Франции».
Его история началась с того, что молодой гасконец перешёл дорогу герцогу Майеннскому в любовных делах. Герцог в ярости приказал поймать соперника и высечь.
Спасаясь от гнева герцога, Шико обратился за защитой к королю Генриху III, и в благодарность за покровительство стал не только его шутом, но и шпионом.
Он считался ходячим хранилищем королевских секретов: то, что было доверено шуту, умирало в нём.
В 1584 году Шико был пожалован дворянский титул. Этот шут-дворянин так мастерски владел смесью юмора и иронии, что умел говорить то, о чём другие не смели даже подумать, умудряясь при этом не вызывать королевского неудовольствия.
Есть один очаровательный эпизод, где Шико оделся точно так же, как Генрих III, и в течение всего приёма копировал и передразнивал короля, именуя при этом себя «Шико I».
Спустя годы, Шико удалился от двора, поселился в провинциальном имении и женился. У него родилось восемь детей.
Погиб гениальный шут совсем не от приступа монаршего гнева, а, как и подобает дворянину — в бою. Произошло это в 1591 году при осаде Руана. Храбрый Шико взял в плен графа де Шалиньи, но из уважения к благородному противнику, не стал забирать у него шпагу. Он привёл своего пленника к королю и сказал: «Смотри, кого я тебе дарю». Аристократ, оскорблённый тем, что его пленил шут, в ярости выхватил оставленную ему шпагу и заколол ею верного шута. Бессмертный образ Шико остался в романе Александра Дюма «Графиня де Монсоро».
