Половецкий князь Кончак

Соседство древнерусских княжеств с половецкими племенами насчитывало около двухсот лет. Впервые эти кочевники появились на границах Руси около 1055 г.; последний раз как самостоятельная политическая сила они фигурируют в 1253 году. За это время русским и половцам удалось выработать разнообразные способы взаимодействия. Летописные источники повествуют не только об организации обороны от набегов половцев, но и о мирных соглашениях, и о вовлечении половцев князьями в междоусобную борьбу, и о династических браках. Однако доминирующими в истории русско-половецких отношений остаются военные конфликты.

Соседство древнерусских княжеств с половецкими племенами насчитывало около двухсот лет.

Социально-экономическое развитие половецкого общества оценивалось в работах А. И. Попова, З. М. Шараповой, С. А. Плетневой как переходное от родоплеменного строя к феодальному {1}. Историко-географическим аспектам половецких орд посвящены исследования Д. А. Росовского и К. В. Кудряшова {2}, археологическим — работы Плетневой {3}. В. В. Каргалов и И. О. Князький раскрыли роль половцев во внешнеполитическом положении Руси, взаимодействия в форме вооруженных конфликтов и военных союзов {4}.

Однако деятельность отдельных половецких лидеров — глав племен и больших племенных образований — рассматривается, как правило, отрывочно и эпизодически. К примеру, биографические сведения о «князе» Кончаке (и ряде других половецких вождей) представлены в Энциклопедии «Слова о полку Игореве» {5}. Здесь традиционно жизнь и деятельность половецкого правителя рассмотрена в связи с его упоминанием в эпическом древнерусском памятнике — «Слове о полку Игореве» {6}. Вероятно, именно поэтому подробной биографии Кончака не составлено.

Анализ свидетельств летописных памятников свидетельствует о наличии последовательной политики не только у русских князей, но и у половецких вождей. Брачные союзы, которые фиксируют летописцы, закономерно перерастали в военно-политические коалиции; естественно, что русские князья старались использовать в достижении своих внутриполитических целей родственников, в том числе половецких князей, и их войска. Мирные договоры и родственные связи влияли на цели военных действий половецких и русских ратей и формы их ведения.

Источники, главным образом русские летописи, содержат сведения о примерно 170 представителях половецкой знати {7}. Подавляющее большинство из них — главы половецких орд (больших или малых). Это был крайне узкий слой половецкого общества — князья, что служит признаком незначительной развитости общественных отношений в половецкой степи. Зарождавшийся процесс усложнения структуры в высшем слое половецкой знати был прерван монголо-татарским нашествием.

К сожалению, выявить самотитулование половецких правителей представляется на данный момент невозможным: соседние с кочевниками народы, вписывая их в свои представления о системе социальных отношений, называли принятыми у них титулами, самоназвания же в источниках отсутствуют. Поэтому мы будем называть их так, как половецких лидеров называли в русских летописях — «князьями».

Свидетельства источников позволяют говорить, что половецкая знать выполняла ряд основных общественных функций, прежде всего политическую — военную, административную, дипломатическую и др. Можно предполагать и судебную роль половецких князей, и культурную, религиозную функцию. Все эти функции в половецком обществе XI-XIII вв. не были разделены — правитель, «князь» сосредоточивал их у себя. Потому социальная роль половецкой знати была весьма значительна.

Источники не раскрывают использование ею права на сбор налогов.

Жизнь половецкой знати и ее сложившееся взаимодействие с русской были прерваны вторжением монголо-татар в первой половине XIII столетия. Часть ее была уничтожена, другая продана в рабство или включена в состав знати Джучиева Улуса.

Право претендовать на власть в половецком обществе определялось принадлежностью к знатному роду; тем не менее личные качества значительно влияли на отбор. Кончак по своему происхождению как раз относился к знатному правящему роду. Его дед Шарукан (Шараган) {8} дважды участвовал в набегах на Русь: в 1068 г. он возглавлял 12-тысячный отряд половцев, но был разбит под Черниговом и попал в плен к Святославу Ярославичу Черниговскому {9}; в 1107 г., когда он в союзе с Боняком разорял Лубну, летописец уже назвал Шарукана «Старым», и после разгрома половцев русскими войсками дед Кончака «едва оутече» {10}.

После 1107 г. имя Шарукана в источниках не встречается. Очевидно, он умер, а власть унаследовали его сыновья — Отрок (Атрак) и Сырчан. Однако после похода 1111 г. русских войск во главе со Святославом Изяславичем Киевским и Владимиром Всеволодовичем Переяславским (Мономахом) в глубь степи, когда были разорены центры половецких кочевий — «городки» Осенев, Шарукан, Сугров — и разгромлены войска придонских половцев, Отрок откочевал на Северный Кавказ.

Под 1201 г. в Ипатьевской летописи помещен рассказ о том, что после смерти Владимира Мономаха (1125 г.) половецкий князь Сырчан (Сорчан) отправил к откочевавшему в «Обезы» своему брату князю Отроку гонца — «гудца» Орева. Через посланца он передал, что теперь, после смерти грозного русского князя, открывается возможность вернуться в родные степи в междуречье Дона и Днепра. Первоначально Отрок отказался перекочевать на прежнее место, но затем Орев предложил ему понюхать траву евшан, после чего половецкий князь решил возвратиться: «Да лоуче есть на своеи земле костью лечи и не ли на чюже славноу бытии» {11}. Именно Отрок в данном рассказе назван отцом Кончака.

Имя Кончака впервые появляется на страницах летописей при описании событии 1170 г. (в Ипатьевской летописи под 6680/1172 годом). Он выступает как глава своего рода и «диких половцев», пришедших в Вышгород на помощь князю Давыду Ростиславичу, воевавшему с другими русскими князьями. Здесь Давыда и Кончака осадили князья Мстислав Изяславич Киевский и Василько Ярополчич Луцкий. Однако постепенно союзники Мстислава отступили, а силы союзников Давыда росли (к примеру, князь Глеб Юрьевич Переяславский привел еще один отряд половцев из-за Днепра). Кочевые отряды, в том числе половцы Кончака, постоянно совершали из Вышгорода вылазки, ослаблявшие войско Мстислава, и ему пришлось снять осаду и отступить к Киеву, а затем к Борохову. Здесь Мстислава нагнали воевода Лях с отрядом дружинников Давыда и половцы. После перестрелки противники разошлись, не вступив в ближний бой. Затем союзные Давыду и Глебу половецкие отряды были отпущены в степь, в свои становища. Половцы Кончака двинулись к своим кочевьям, разоряя сельскую округу русских княжеств. Князь Василько Ярополчич попытался отбить полон и обоз. Однако, заблудившись, он поначалу не догнал кочевников. Когда же настиг, то потерпел поражение и едва успел укрыться за стенами города Луцка {12}.

Летом 1171 г. (в Ипатьевской летописи под 1174 г.) Кончак совместно с Кобяком провел набег на Переяславль. В это же время князь Игорь Святославич Новгород-Северский, вероятно для обороны от половцев, вывел свою дружину в степь за Ворсклу. Здесь, поймав «языка», он узнал о движении Кобяка и Кончака. Вновь переправившись через Ворсклу у Лтавы, Игорь направился к Переяславлю и 20 июля столкнулся с половецкими отрядами. Кобяк и Кончак предпочли не вступать в открытое сражение, поскольку «бе рать мала». Отступая, половцы бросили весь полон и обоз, однако разорили земли у Серебряного и Боруча. Дружина Игоря бросилась в погоню и «онехъ избивше и, а иныхъ изьимаша» {13}.

В августе 1179 г. половцы во главе с Кончаком «со единомыслеными своими» разорили Переяславское княжество: «онихъ плениша, а иныи избиша». Именно в этой летописной записи Кончак получает наибольшее количество нелестных эпитетов. Кроме отнесенных ко всем половцам определений, таких как «безбожнии Измалтяне, оканьнии Агаряне, нечистии ищадья деломъ и нравомъ сотониным», «самому Богу врази», Кончак получил персональные именования «злу начальник», «правоверным крестианом и всем церквам хулитель», «богостудный» князь. Русские князья в тот момент были увлечены усобицей между собой и не смогли организовать отпор кочевникам.

Более того, в 1181 г. силы Кобяка и Кончака были вовлечены в одну из усобиц русских князей. Половцы на этот раз помогали князю Игорю Святославичу Новгород-Северскому, десять лет назад разгромившему их отряды при набеге на Переяславль. Объединенные войска двинулись на Друтск, а затем к Вышгороду {14}.

При половецкой поддержке князь Святослав Всеволодович занял киевский престол {15}. После этого он разрешил половцам совершить вторжение на земли его политических противников. Кончак и Кобяк «испросиша» себе в союзники князя Игоря Новгород-Северского. Объединенные русско-половецкие войска выдвинулись к Лобску. Рюрик выдвинул из Треполя против союзных войск Мстислава Владимировича воевод Лазоря, Бориса Захарьича и Судеслава Жирославича, а также отряд черных клобуков. Отряд воеводы Бориса Захарьича с дружиной княжича Владимира провели разведку и обнаружили лагерь основных сил. Черные клобуки, не дожидаясь рассвета, напали на обоз половцев. Однако русские князья не поддержали это нападение, и союзные им кочевники были разгромлены. В панике они отхлынули в лагерь Мстислава; русские ратники во главе со своим князем, поддавшись всеобщей панике, бежали. Однако часть черных клобуков («лепшии мужи»), полк князя Рюрика под командованием воеводы Лазаря, полк княжича Владимира во главе с воеводой Борисом Захарьичем и часть войск князя Мстислава, возглавляемая воеводой Судеславом Жирославичем, выстроились в боевой порядок и пошли на половцев. Ответная атака половцев захлебнулась, они потерпели поражение: часть из них погибла в бою («изсекоша»), часть утонула в р. Черторые, часть попала в плен. Среди убитых летописец называет Козла Сотановича и брата князя Кончака Елтоута. Двух братьев-кончаковичей, сыновей князя Кончака — Тотаура и Бякобу, летопись называет среди попавших в плен. Кроме того, среди плененных названы Кунячук (Богатый) и Чюгай. Главы русско-половецкого отряда — князь Игорь и князь Кончак — бежали, «въскочивша в лодью», к Городцу у Чернигова {16}.

Следующие известие о Кончаке встречается под 1184 годом. В феврале (23 числа) половецкие отряды, возглавляемые князьями Кончаком и Глебом Тириевичем, подошли к Дмитрову и разорили земли около него. Русские князья Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславич расположили свои войска у Олжич, ожидая подхода из Чернигова полков князя Ярослава. Соединившись со Святославом и Рюриком, Ярослав убедил их отложить поход против половцев на летнее время. Коалиция, разорившая половецкие вежи, составилась из войск Игоря Новгород-Северского, его брата Всеволода, Всеволода Святославича, Андрея и Романа. К русским полкам присоединились также «неколко от черного клобоука с Коулдюремь и с Контьтоувдеемь». На реке Хырии половецкие вежи и отряды были разгромлены. Спаслись только те, которые заблаговременно переправились через реку {17}. Летописец, однако, не упоминает князей данных отрядов, и нет оснований с полной уверенностью говорить, что они входили в состав родов Кончака и Глеба Тириевича.

Зимой (в январе-феврале) 1185 г., согласно летописи, Кончак запланировал большой поход на Русь, «пленити хотя грады Роускые и пожещі огньмь». Надежду на это давал тот факт, что Кончак «обрел мужа… бесоурменина», который «стрэляше живымъ огньмъ». Кроме того летописец указывает на наличие у половцев тугих луков, которые «одва 10 моужь можашеть напрящи» (едва десять человек могут натянуть). Подойдя к реке Хоролу, Кончак, которого летописец назвал «оканьныи и безбожныи и треклятыи», отправил гонца к князю Ярославичу Всеволодовичу, «мира прося». Ярослав отправил ответное посольство во главе с Ольстином Олечем. А князья Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславич отправили впереди основных войск Владимира Глебовича и Мстислава Романовича, а затем и сами выдвинули полки в степь. Уже на марше они встретили купеческий караван и узнали, что половцы стоят на Хороле. Однако, выйдя к указанному купцами месту, князья не обнаружили лагеря половцев. Владимир и Мстислав переправились через Хорол и отыскали Кончака укрывшимся на одном из лугов. Заметив русские дружины, Кончак бежал. Часть половцев была убита, часть попала в плен. В частности, были пленены «мьншицю» (младший брат или сын?) и специалист по живому огню со своим устройством — «оного бесоурменина яша, оу него же бяшеть живыи огнь то, и того ко Святославоу приведоша со оустроенымъ». Кроме того, русские дружины захватили коней и «оружье многое множество и ополонишася» {18}.

В марте 1185 г. Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславич отправили в погоню за Кончаком шесть тысяч черных клобуков во главе с Кундовдыем. Однако догнать половецкого князя и его свиту не удалось {19}.

А в апреле начал свой, воспетый в отдельном «Слове», поход Игорь Святославич Новгород-Северский. Союзниками Игоря выступили его брат Всеволод Трубчевский, его племянник Святослав Ольгович Рыльский, сын Игоря путивльский князь Владимир. Дружины были усилены черниговским отрядом (когуи) во главе с воеводой Ольстиной Олексичем.

По данным летописного рассказа, войска русских князей выдвинулись в степь во вторник 23 апреля. Собрав по дороге войска, Игорь, несмотря на солнечное затмение, предвещавшее беду, переправились через Северский Донец. Став лагерем у р. Оскола Игорь два дня ожидал подхода дружины своего брата Всеволода, который двигался от Курска «инемъ поутемъ». У Салнице (?) русские князья получили первые неутешительные сведения о половцах: кочевники готовы к бою — «не наше есть веремя». Однако было принято решение принять бой и, совершив ночной марш, русские дружины утром на р. Сюурли столкнулись с половецким отрядом. Половцы к этому времени обеспечили обезопасность своих веж и приготовились к бою. Игорь выстроил свои войска в боевой порядок. Центр составила дружина самого Новгород-Северского князя, в правом крыле стал полк Всеволода Святославича, в левом — дружинники Святослава Ольговича. Впереди Игорь поставил полк своего сына Владимира, черниговский отряд во главе с Ольстиной Олексичем и линию лучников, составленную из стрелков всех дружин. Именно в таком боевом порядке русские войска атаковали противника и переправились через Сюурлию. Половцы после недолгого сопротивления («стрелци и поустивше по стреле на Роусь»), бежали, бросив обоз.

Захватив богатую добычу, князья рассматривали возможность ночного марша к своим границам, но отказались от этого замысла из-за большой усталости как людей, так и коней. Следующим утром русский лагерь окружили половецкие войска. Летописец отмечает, что половцы на войска князя Игоря «собрахомъ на ся землю всю»: отряды Кончака, Козы (Кзы), род Токсобичей, род Колобичей, род Етебечей, род Терьтробичей. Видя это, русские князья приняли решение биться пешими, тем самым перейдя к оборонительной тактике. В ходе боя, длившегося весь субботний день, князь Игорь был ранен в правую руку. Утром же в воскресенье черниговские когуи поддались панике и побежали, расстраивая ряды русских дружинников. Войска под командованием Всеволода Святославича и Игоря Святославича удержали строй, однако прорваться к брату Новгород-Северскому князю не удалось.

Русское войско потерпело поражение. Князья и оставшиеся войска попали в плен и были помещены в разные вежи. Князя Игоря пленил Чилбук из отряда князя Таргола; князя Всеволода захватил князь Роман Кзич; князя Святослава Ольговича — Елдечук из рода Вобурцевичей; Владимира, сына Игоря — Копти из рода Улашевичей {20}.

Великий князь Святослав Всеволодович собирал в это время полки для длительного похода на половцев. Однако поражение князя Игоря сорвало планы военной кампании лета 1185 года. Как особо отметил летописец, Игорь и его братья «отвориша ворота на Роусьскою землю». Святославу в срочном порядке пришлось организовывать собственную оборону. Своего сына Олега и князя Владимира он направил в Посемье — опасаясь вторжения половцев, облегчаемого отсутствием княжеских дружин, погибших или плененных в степи; в городах черниговской земли возникла паника — «возмятошася городи Посемьские». Кроме того Святослав отправил гонца к князю Давыду Смоленскому, который выдвинул свои войска к Треполю. Полки князя Ярослава стали в Чернигове.

Однако половцы, победив Игоря, не сразу смогли определить направления ударов по русским княжествам. Кончак предлагал разорить левобережье Днепра — «Киевьскоую стороноу, где соуть избита братья наша и великыи князь нашь Бонякъ». Коза (Кза, Гзак) предлагал разгромить Посемье, «где ся остале жены и и дети, готовь намъ полонъ собранъ… городы и без опаса». В результате войска Кончака выдвинулись к Переяславлю и окружили город. В Переяславле оборону возглавил князь Владимир Глебович, «бяше же дерзъ и крепокъ к рати». Участвуя в вылазке против половцев, князь получил три ранения копьем. На помощь Переяславлю двинули свои войска князья Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславич. Смоленские же полки отступили в свое княжество. Кончак в виду приближавшейся рати киевской земли начал отступление в степь, осадив Римов. Оборонительные сооружения города не выдержали количества людей, и две городни рухнули, открыв проход половцам. Избежать плена смогли лишь те жители города и укрывшиеся в нем крестьяне, которые ушли болотом.

Другой отряд половцев «оу силахъ тяжькихъ» во главе с Козой (Кзой) выдвинулся к Путивлю. Разорив сельскую округу и не взяв Путивля (сожгли острог), половцы отступили в степь («возвратишася во свояси»).

Игорь Святославич провел год в плену под охраной из 20 человек, не сильно стеснявшей его в передвижениях. Вероятно, на это повлияло предоставленное князю, сразу же после пленения, поручительство Кончака. Однако, улучив момент, князь Игорь совершил побег. При этом 11 дней ему пришлось добираться пешком до города Донца {21}.

Еще через год, в 1187 г., вернулся из плена его сын Владимир «с Коньчаковною и створи свадбоу Игорь сынови своему и венча его и с детятемъ» {22}. Таким образом, старший сын Владимира родился еще в половецкой степи в 1186/1187 году. Кроме того, у Владимира и его жены родился еще один сын — Изяслав. Сыновья Владимира оказались внуками князя Игоря и князя Кончака — героев «Слова о полку Игореве».

Родственные связи, однако не остановили Кончака. С того же 1187 г. «воева Кончакъ по Рси с половци», а затем «почаша часто воевати по Рси в Черниговьскои волости»{23}. При этом характерно, что новгород-северские и путивльские земли, владения зятя (Владимира) и свата (Игоря), набеги половцев Кончака больше не затрагивали.

В последний раз имя Кончака на страницах русских летописей встречается в связи с событиями начала 1203 года. Тогда половецкие отряды во главе с Кончаком и Данилой Кобяковичем, сыном его былого постоянного союзника (Кобяк к этому времени, вероятно, уже умер, или, во всяком случае, отошел от дел), действовали в союзе с князем Рюриком Ростиславичем. Целью князя и его союзников-Ольговичей был столичный Киев. В Новгородской первой летописи горестно отмечено: «Рюрикъ съ Олговици и с погаными половци, Кончакъ и Данила Кобяковиць, взяша град Кыевъ на щить»{24}. 20 января 1203 г. стало одной из трагических дат русской истории: впервые половцы ворвались в столицу Руси и разорили Киев. И этот факт связан с именем половецкого князя Кончака, который, вероятно, как самый опытный, руководил действиями половецких войск.

Надо полагать, что около 1203 г. Кончак умер. Приблизительно в это же время в составе Ипатьевской летописи (под 1201 г.) помещен рассказ «О траве Евшан». В нем описано, как отец Кончака Отрок, по призыву своего брата Сырчана, возвращается на прежние свои кочевья между Днепром и Доном. В конце этой записи указано, что отцом Кончака был именно Отрок. А о самом Кончаке говорилось, что он «снесе Соулоу пешь ходя котелъ неся на плечевоу» {25}. То есть был настолько силен телом, что мог вычерпать реку Сулу, перенося воду на плече в котле. Можно предполагать, что в русском летописании сохранились отзвуки половецкого эпоса об Отроке и его сыне Кончаке, а помещенный в летописи рассказ выглядит как своеобразный некролог грозному, опасному, но достойному уважения противнику.

Таким образом, на статус Кончака в половецком обществе повлияло не только его знатное происхождение. Кончак был физически силен и часто удачлив в военных походах.

Ближайшие родственники Кончака оставили в истории не менее заметный след. К примеру, в «Поучении Владимира Мономаха» (под 1096 г.) упомянуто о двух братьях Шарукана — деда Кончака, которые попали в плен к русскому князю: «Пустилъ есмь половечскы князь лепших изъ оковъ толико Шаруканя 2 брата» {26}.

Родной дядя Кончака Сырчан и после 1111 года, после разгромного для лоловцев похода в степь русских ратей, в отличие от своего брата Отрока продолжал кочевать в междуречье Дона и Днепра.

Отрок же, откочевав на Северный Кавказ, превратился там во влиятельную фигуру. Это его положение было подчеркнуто династическим браком, который заключил грузинский царь Давид, женившись на дочери Отрока (имя ее в грузинских источниках Гурандухт){27}. Таким образом, родная сестра Кончака оказалась на грузинском престоле.

При описании событий 1181 г. летописцы упоминают о брате Кончака Елтауте, попавшем в плен к русским князьям после разгрома отступавших половецких отрядов. Тогда же были пленены и сыновья Кончака — Тотаур и Бякоба.

В династийной китайской хронике «Юань-ши» упоминается Татаур, «главарь кипчаков», который вместе с Юркой командовал половцами, разгромленными войсками Субедей-багатура в 1223 г. на Кубани. Юрка — Юй-ли-цзи — это известный по русским летописям Юрий Кончакович. При этом Юрий и Тотаур — братья. Вполне закономерно, что они вместе командовали войсками. По данным китайской хроники, в результате «решительной атаки» кипчакские (половецкие) войска были рассеяны {28}. Дальнейшая судьба половецких князей красочно представлена в русском летописании. Потерпев поражение, они «не може стати противу лицу имъ» (выставить боеспособные отряды против монголо-татар) и вынуждены были бежать. В излучине Дона и на берегу Азовского моря они был настигнуты противником, «и тамо измороша оубиваемі гневомъ Божьимь». Они бежали и далее — к Днепру («не могоша противитися имъ побегоша до рекы Днепра»). Достигнув границ Руси, половцы во главе с князем Котяном попросили у русских князей помощи в борьбе с новым противником. Среди половецкой знати, прибывшей за помощью к русским князьям, не названы ни Тотаур, ни Юрий Кончакович. Кроме того, летописец к этому времени констатирует гибель в бою князей Даниила Кобяковича и Юрия Кончаковича {29}. Вероятно, Тотаур также погиб в бою с завоевателями где-то в излучине Дона.

В хронике «Юань-ши» упомянуто о сыне Юрия Кончаковича, имя которого не названо. В ходе сражения на Кубани, когда в результате стремительной атаки половецкая армия была рассеяна, сын Юрия Кончаковича был ранен («поражен стрелой»). Он попытался укрыться в лесу, однако его выдали слуги — «явились к монголам с донесением», и сын Юрия Кончаковича попал в плен. Позже половцы, предавшие своего предводителя, были казнены по приказу Чингиз-хана с формулировкой: «Рабы, которые не соблюдают верности господину, разве будут готовы быть верными другим?» {30}. Судьба сына Юрия Кончаковича не описана.

Известна также дочь Кончака, которая предположительно получила в крещении имя Елены и в конце 1205 г. стала первой женой переяславского князя Ярослава Всеволодовича: «Того же лета на зиму велики князь Всеволодъ ожени сына своего Ярослава и приведоша за нь въ Переяславль Юрьевну Кончяковичя» {31}. Довольно рано она умерла и, по всей видимости, не оставила потомства.

Кончак и его родственники — пять поколений с 1068 г. (дед Кончака Шарукан) до 1223 г. (внуки Кончака) — оказывали значительное политическое влияние на развитие Восточноевропейского региона и прилегающих территорий. Его сестра была женой грузинского царя, дочь — супругой путивльского князя, а его внуки русские князья Изяслав (1187 — после 1236 г.) и Всеволод (после 1187 — ?), вели политическую деятельность на Руси в первой трети XIII века. Его сыновья Тотаур и Юрий возглавляли сопротивление монголо-татарам в 1223 г. при их вторжении в Восточную Европу. Юрий при этом назван в русских летописях «болише всех половець», а один из сильнейших русских князей — Всеволод Юрьевич Владимирский — считал вполне достойным женить одного из своих сыновей на внучке Кончака — дочери Юрия Кончаковича.

Сам Кончак занимал ведущее положение в степи в 1170 — начале 1200-х годов. Именно он возглавлял половецкие войска в 1203 г., когда половцам единственный раз удалось захватить Киев. Вероятно, именно поэтому имя данного половецкого князя сохранилось в памяти русского народа в эпосе и сказках {32}.

Примечания

1. ПОПОВ А. И. Кыпчаки и Русь. — Ученые записки ЛГУ. Серия исторических наук, 1949, вып. 14, с. 98; ШАРАПОВА З. М. Социально-экономический и политический строй у половцев. — Ученые записки Московского областного педагогического института, 1953, т. 28, вып. 2, с. 116 — 117, 121, 125; ПЛЕТНЕВА С. А. Кочевники южнорусских степей XI-ХШ вв. Автореферат канд. дис. М. 1962, с. 12; ЕЕ ЖЕ. Кочевники южнорусских степей в эпоху средневековья (IV-XIII века). Воронеж. 2003, с. 17.

2. РАСОВСКИЙ Д. А. Половцы. Происхождение половцев. В кн.: Сб. ст. по археологии и византиноведению, издаваемый Институтом им. Н. П. Кондакова. Прага. 1935; КУДРЯШОВ К. В. Половецкая земля. М. 1948.

3. ПЛЕТНЕВА С. А. Половецкие каменные изваяния. М. 1974.

4. КАРГАЛОВ В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. Феодальная Русь и кочевники. М. 1967, с. 34 — 61; ЕГО ЖЕ. Русь и кочевники. М. 2004, с. 43 — 73; КНЯЗЬКИЙ И. О. Русь и Степь. М. 1996, с. 41 — 65.

5. Энциклопедия «Слова о полку Игореве». М. 1994.

6. См. например: МИЛЛЕР В. Очерки русской народной словесности. Т. 2. М. 1910, с. 375- 381; РЖИГА В. Ф. Восток в «Слове о полку Игореве». В кн.: Слово. Сб. 1947, с. 174 — 175, 177 — 178; КУДРЯШОВ К. В. Половецкая степь. М. 1948, с. 133, 134; ЛИХАЧЕВ Д. С. Исторический и политический кругозор автора «Слова о полку Игореве». В кн.: Слово о полку Игореве. М. -Л. 1950, с. 15, 27 — 28, 36 — 37, 44; ЕГО ЖЕ. «Слово о полку Игореве» и культура его времени. Л. 1978, с. 91, 108 — 109, 119 — 120, 131; РЫБАКОВ Б. А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М. 1963, с. 90; ЕГО ЖЕ. «Слово о полку Игореве» и его современники. М. 1971, с. 28, 31, 32, 41, 42, 50 — 52, 62, 66 — 67, 84, 90, 91, 98 — 102, 113, 143, 144, 150, 151, 154, 159, 160, 163, 164, 168, 173, 175, 181, 183, 186 — 189, 195, 203, 212 — 217, 221 — 223, 227, 232 — 234, 239, 240, 248, 250, 251, 254, 255, 257, 258, 260, 261, 263 — 264, 266, 267, 269 — 272, 274, 275, 279 — 282, 290; БАСКАКОВ Н. А. К этимологии половецких собственных имен в «Слове о полку Игореве» (Шарокань, Кончак, Гзак, Кобяк, Овлур). В кн.: Проблемы истории и диалектологии славянских языков. М. 1971, с. 38 — 39, 42 — 43; ЕГО ЖЕ. Тюркская лексика в «Слове о полку Игореве». М. 1985, с. 94 — 95, 149 — 151; РОБИНСОН А. Н. О закономерностях развития восточнославянского и европейского эпоса в раннефеодальный период славянской литературы. VII Международный съезд славистов. Доклад советской делегации. Варшава, август 1973 г. М. 1973, с. 178 — 224; ЕГО ЖЕ. Литература Древней Руси в литературном процессе средневековья. XI-XIII вв. М. 1980, с. 249 — 273, 304 — 305; АМЕЛЬКИН А. О. Кто был главным противником князя Игоря во время похода на половцев в 1185 г. В кн.: Славяне и их соседи. М. 1998, с. 5 — 7; ПЛЕТНЕВА С. А. Донские половцы. В кн.: «Слово о полку Игореве» и его время. М. 1985, с. 249 — 281; ЕЕ ЖЕ. Половцы. М. 1990, с. 87, 118, 119, 131, 136, 146, 156 — 168.

7. Подсчитано на основе анализа упоминаний в русских летописных сводах, византийских и грузинских хрониках, венгерских, персидских и арабских памятниках.

8. «Жизнь царя царей Давида» анонимного автора. В кн.: МУРГУЛИЯ М. П., ШУШАРИН В. П. Половцы, Грузия, Русь и Венгрия в XII-XIII вв. М. 1998, с. 209.

9. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов (НПЛ). М. -Л. 1950, с. 190.

10. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 1. М. 1997, вып. 2 — 3, стб. 281 — 282.

11. ПСРЛ. Ипатьевская летопись. Т. 2. М. 1998, стб. 715 — 716.

12. Там же, стб. 548 — 550; подробнее см.: ПЛЕТНЕВА С. А. Половцы, с. 156 — 157; РЫБАКОВ Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники, с. 143 — 144, 203.

13. ПСРЛ. Т. 2, стб. 568 — 569; подробнее см.: ИНОЗЕМЦЕВ И. В. Особенности военных конфликтов Руси с кочевниками в X-XII вв. — Новик (Воронеж), 1998, с. 51; ПЛЕТНЕВА С. А. Половцы, с. 157; РЫБАКОВ Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники, с. 203.

14. ПСРЛ. Т. 2, стб. 618 — 621.

15. Там же, стб. 618 — 621.

16. Там же, стб. 621 — 624; ПЛЕТНЕВА С. А. Половцы, с. 152, 158; РЫБАКОВ Б. А. «Слово о полку Игореве», с. 154 — 155.

17. ПСРЛ. Т. 2, стб. 621 — 624.

18. Там же, стб. 634 — 636.

19. Там же.

20. Там же, стб. 637 — 644.

21. Там же, стб. 644 — 651.

22. Там же, стб. 659.

23. Там же, стб. 653.

24. Там же. Т. 1, стб. 418; НПЛ, с. 45, 240; РЫБАКОВ Б. А. «Слово о полку Игореве, с. 290.

25. ПСРЛ. Т. 2, стб. 715 — 716.