Необычайная история Ганса, коня, который умел извлекать квадратные корни
Немецкий учитель математики Вильгельм фон Остен двигал науку сразу во многих направлениях. Живя в конце XIX века, он весьма интересовался френологией теорией, согласно которой интеллект, характер и различные свойства личности можно определить исходя из индивидуальных особенностей строения мозга, которые можно определить по форме черепа, выступов и впадин на нем. Но особенное внимание фон Остена привлекал интеллект животных.
Немецкий натуралист горячо верил, что люди весьма недооценивают своих меньших братьев. Чтобы убедить в этом остальных, он лично занялся обучением нескольких животных кошки, лошади и медведя основам математики. Кошка к его урокам отнеслась, конечно, с полным равнодушием вряд ли она вообще что-либо заметила. Медведь проявлял лишь недоверчивость, но никак не усердие. А вот лошадь вернее говоря, замечательный арабский жеребец по кличке Ганс подавал весьма и весьма серьезные надежды.
Глядя на цифры, копытом Ганс отбивал соответствующее число ударов. Если фон Остен чертил на доске тройку конь делал ровно три удара и так вскоре освоил все числа от одного до девяти. Вдохновленный успехом учитель перешел к усложненной программе и стал учить коня базовым действиям арифметики. К его удивлению, для Ганса это не составило проблем, и вскоре он отбивал копытом ответы на несложные задачки по сложению, вычитанию, умножению, делению и даже извлечению квадратного корня. Такого гениального коня еще свет не видывал!
Потрясенный математик и его конь отправились в большое путешествие по всей Германии, чтобы поделиться своими открытиями со всеми. Их выступления потрясали публику и привлекали все большее число зрителей и никто из них не уходил с шоу обиженным и разочарованным.
«Если первый день месяца среда, спрашивал фон Остен у Ганса, то каким числом будет следующий понедельник?» Гениальный жеребец совершал шесть ударов копытом. «Какой квадратный корень шестнадцати?» четыре удара. Публике говорилось, что Ганс вполне способен к обычному общению, хотя и медленному, отбивая копытом число, соответствующее нужной букве. И в самом деле: конь практически без ошибок «набивал» имена присутствующих и отвечал на несложные вопросы, включая «который сейчас час».
Въедливые германцы подсчитали: гениальный Ганс делал не более 11% ошибок, а его знания математики соответствовали знаниям 14-летнего подростка, по стандартам образования того времени.
Вряд кого удивит, что у Ганса и его хозяина вскоре появились серьезные недоброжелатели. Германский департамент образования потребовал дать независимую оценку происходящему, проверив истинность способностей жеребца. К большому сюрпризу для скептиков, фон Остен тут же согласился. Видимо, он действительно был предан науке и не подразумевал никакого мошенничества или надувательства.
В «Комиссию по Гансу» вошли специалисты из разных областей пара зоологов, психолог, дрессировщик лошадей, несколько школьных учителей и даже один управляющий цирком. Проведя широкомасштабные испытания, исключающие любую подтасовку, в 1904 году комиссия пришла к выводу: все честно. Если б имя Эйнштейна гремело уже тогда Ганса, безусловно, окрестили бы «Эйнштейном среди жеребцов».
Однако вскоре «расследование» было передано в руки психолога Оскара Пфунгста, который не скрывал своих подозрений насчет коня и его хозяина. Нет, речь шла не о мошенничестве, а о простом «недосмотре». Чтобы проверить одну свою идею, Пфунгст проводил свои эксперименты в наглухо закрытом тенте, исключавшем случайные влияния со стороны толпы. Измучив и Ганса, и фон Остена огромным числом вопросов, заданных в разных условиях, психолог засел за анализ собранных данных.
Как Пфунгст и ожидал, на вопросы, заданные собственным владельцем, Ганс отвечал лучше всего. Кроме того, лучше он реагировал в привычной ему обстановке тестирования, а вот если коня просто отводили от хозяина подальше, точность его ответов резко падала. Почему?
Вскоре ученый обнаружил еще несколько интересных эффектов: так, если ответа на вопрос сам задающий не знал, Ганс отвечал практически случайно. То же происходило и в том случае, если задающий просто скрывался за ширмой. Кажется, «гениальность» коня определялась возможностью непосредственного зрительного контакта с человеком, задающим вопрос (и знающим правильный ответ на него).
Пфунгст продолжил эксперименты с Гансом, однако теперь стал внимательно наблюдать не столько за конем, сколько за его хозяином. И тут все стало ясно.
Каждый раз, когда конь, отвечая на вопрос, отбивал нужное число копытом, точно в нужный момент фон Остен непроизвольно сообщал ему момент, в который стоит остановиться. Едва заметное движение тела, наклон головы, выражение лица как только нужное число было «выбито», человек, сам о том не подозревая, призывал коня остановиться. И конь моментально считывал этот невербальный сигнал. Разумеется, если мог видеть человека, и если человек сам знал ответ на вопрос.
Увы, «Эйнштейном среди жеребцов» Ганс явно не был. Однако он впервые продемонстрировал удивительное явление, в честь него получившее название «Эффект умного Ганса»: экспериментатор невольно может давать испытуемому (в том числе животному) подсказки по ходу эксперимента а подопытный (в том числе животное) вполне способен их уловить и использовать, исказив результаты эксперимента. Лошади в этом просто лучше других, поскольку «язык тела» является важным элементом в системе их внутривидовых коммуникаций.
Забавно, что, докопавшись до истины, Пфунгст решил продемонстрировать этот эффект, лично став на место жеребца. Выстукивая ответы на вопросы, он внимательно следил за реакцией задающего и по малейшим изменениям в его позе или лице точно определял нужный ответ. Более того, даже стараясь приглушить эти реакции, задающие ничего не могли поделать: это совершалось подсознательно, и это было сильнее их волевого контроля.
Вскоре «Эффект умного Ганса» был продемонстрирован и у других животных, что привело к серьезным усложнениям требований к постановке психологических экспериментов, а в конечном итоге к разработке двойного слепого метода, при котором о желаемом результате не осведомляются ни испытатели, ни испытуемые. Скажем, при тренировке собак на поиск наркотиков ни сама собака, ни ее проводник не знают, действительно ли в сумке наркотики, или ложная приманка так, чтобы человек не мог невольно подсказать собаке верный ответ.
Увы, несчастный Вильгельм фон Остен так никогда и не принял объяснений, и до последнего не сомневался в гениальности своего Ганса. Вдвоем они еще много лет продолжали гастролировать по Германии и привлекать толпы заинтригованной и, увы, ничего не слышавшей о Пфунгсте публики. Так что в определенном, пускай и не математическом, смысле Ганс и вправду оказался «Эйнштейном».
