Миф о Троянской войне. Обычный набег Гомер превратил в легендарное событие
Когда в 1870-х годах по не оцифрованному еще мировому информационному пространству пронеслась весть, что некий Генрих Шлиман раскопал легендарную Трою, сенсационное открытие встретили без энтузиазма. Слишком уж мелкой выглядела эта Троя по сравнению с той, что была описана у Гомера.
Живший в VIII веке до нашей эры (то есть примерно через пять веков после Троянской войны) Гомер стал ее главным пиарщиком, хотя информации о ходе событий дал очень немного. Цикл преданий сложился из мифов, рождавшихся на протяжении столетий; иногда просто в силу полета фантазии, чаще же из соображений политического характера. Ведь именно от персонажей, участвовавших в осаде-обороне Трои (Илиона), выводили родословную многие правители античного мира. А если с генеалогией не ладилось, то никто не мешал придумать славного и происходившего от богов предка, втиснув его в растягивавшийся как резина эпос.
Главный обман Древнего мира
Обычно эту историю начинают с рассказа о том, как троянский царевич Парис, будучи призван в качестве арбитра, отдал яблоко, из-за которого скандалили три обитательницы Олимпа, богине любви Афродите. В награду он получил прекраснейшую женщину мира – царицу Елену, супругу спартанского царя Менелая. Правда, неясно, в какой степени Елена действительно любила Париса и до какой степени, увозя ее в родной город, ему пришлось применять силу.
Возвращать Елену отправилось общегреческое (по Гомеру – ахейское) войско, возглавляемое братом Менелая, царем Агамемноном. Среди предводителей выделялись считавшийся лучшим в мире воином Ахиллес и хитроумный Одиссей, царь крохотного острова Итака.
Поэма Гомера «Илиада» рассказывает о событиях последнего, десятого года войны, и начинается с того, что Ахиллес объявил забастовку, не получив при разделе добычи понравившуюся ему пленницу Брисеиду. Узнав об этом, троянцы предпринимают вылазку и громят ахейцев. Друг Ахиллеса Патрокл, так и не убедив товарища вступить в бой, надевает его доспехи, наводит страх на врага, но гибнет в бою с троянским царевичем Гектором.
Рассвирепевший Ахиллес (который таки получил Брисеиду) вызывает Гектора на поединок, убивает его, а потом гоняет вокруг города на колеснице, волоча привязанный к ней труп противника. Ночью к Ахиллесу приходит отец Гектора царь Приам и убеждает его вернуть труп сына для достойного погребения.
На этом изложение у Гомера прерывается, а вторая, не менее известная его поэма «Одиссея» представляет собой спин-офф к «Илиаде», рассказывая о возвращении домой одного из героев предыдущей поэмы. Другим спин-оффом является поэма римлянина Вергилия «Энеи-да», где в качестве главного героя фигурирует спасшийся из захваченной врагами Трои царевич Эней. Возглавив других уцелевших троянцев, он достигает берегов Италии и основывает новое царство, а в числе его потомков оказываются Ромул и Рем – будущие основатели Рима.
О том, как завершилась сама Троянская война, известно по сохранившимся в античных источниках пересказам легенд. В них обязательно упоминается гибель Ахилла от посланной Парисом стрелы, ложный уход греков, оставивших перед Троей фигуру огромного деревянного коня с отрядом диверсантов, и ночное возвращение греков, ворвавшихся в город через открытые диверсантами ворота.
Гиссарлыкская сенсация
Такова общая сюжетная канва, однако различные предания зачастую прямо противоположным образом расставляют акценты. Считать Гомера более достоверным и убедительным источником по сравнению с остальными нет никаких оснований, но в его пользу работают два фактора: во-первых, широчайшая известность и, во-вторых, конкретные, а потому кажущиеся достоверными цифры.
Речь идет о перечислении им воинских контингентов, собранных участвовавшими в походе вождями и царями. При суммировании получается, что речь идет о 100-130 тысячном войске; разлет, конечно, довольно широкий. Зато количество кораблей — 1186 — названо точно.
Относительно размеров и численности населения самой Трои конкретных данных у Гомера не содержалось – только общие восторженные эпитеты в превосходной степени. Но, исходя из того, что город осаждало 100-тысячное войско, местность, где на южном берегу Дарданелл мог располагаться столь крупный населенный пункт, локализовали только в одной точке – у селения Бунарбаши.
Однако никаких любопытных антиков в окрестностях Бунарбаши не находили, в связи с чем английский предприниматель и по совместительству консул в здешних местах Фрэнк Калверт в 1860-х годах и обратил внимание на холм Гиссарлык, где приобрел пару-тройку участков. Идея была подхвачена и развита Генрихом Шлиманом, развернувшим масштабные археологические раскопки и перехватившим у Калверта славу первооткрывателя Трои (в последние годы жизни Шлимана они вообще не общались).
На Гиссарлыке было найдено девять слоев древнего города, который то опустошался врагами или покидался жителями, то опять возрождался. Троей, которую осаждали из-за прекрасной Елены, называют так называемую Трою Vila, занимавшую площадь свыше 200 тысяч квадратных метров. Обнесена она была внушительными девятиметровыми стенами и действительно могла доставить немало проблем осаждавшим, но только если речь не шла о 100-тысячном войске. Ведь в такой Трое могло укрыться не более пяти тысяч человек, включая и штатских. Ахейцы их шлемами бы закидали.
Раскопки Шлимана, с одной стороны, подтвердили, что троянский эпос основан на реальных событиях, а с другой – изрядно подпортили репутацию Гомера, поскольку историки, наконец, начали критически осмысливать приводимые им цифры.
Исходя из общей площади посевных земель, рассчитали, что общее население Греции указанного периода вряд ли могло превышать 400 тысяч человек. Таким образом, формирование 100-тысячного войска было возможным только при условии, что в поход отправится все мужское население Греции за исключением детей-юношей и людей престарелого возраста.
Кто же кормил и поил эту армию в течение тех десяти лет, пока она воевала? И как участники осады обеспечивали себя водой, оружием, топливом? Каким образом, в конце концов, решали вопросы с отходами жизнедеятельности? Ведь корабли в указанном Гомером числе, будучи вытащены на берег, должны были растянуться по береговой полосе не менее чем на 60 километров. Но здешние места довольно скудны и в плане еды, и в плане топлива для костров, на которых эту еду готовят. И даже водой обеспечить 100 тысяч взрослых мужчин очень непросто. К тому же любое войско предполагает наличие при нем известного количества женщин, занимавшихся приготовлением пищи, стиркой, штопкой, да мало ли чем еще – Брисеида тому примером.
В общем, чтобы хоть как-то свести логические концы с концами, приведенные Гомером цифры следует делить примерно эдак на десять. И тогда, получаемая цифра в 10 тысяч воинов более или менее согласуется с предполагаемой цифрой в пять тысяч троянцев, включающей, кстати, стариков, детей и женщин. Сидя за высокими стенами и располагая хорошими запасами продовольствия, защитники Илиона могли продержаться довольно долго, но уж никак не 10 лет – в случае полной блокады.
Логичным выглядит предположение, что в первоисточниках речь шла о десяти «лунах» – то есть, десяти месяцах, а дальше либо Гомер заговорил о годах, либо кто-то из переводчиков допустил ошибку.
Европа против Азии
Теперь посмотрим, кто, собственно, участвовал в войне.
Альянс выступивших против Трои племен объединяется общим термином «ахейцы», что воспринимается сегодня как синоним понятия «эллины», или «древние греки». Однако эллинами, строго говоря, были также населявшие острова Ионического моря и Малую Азию ионийцы, а также жившие в примыкавшей к полуострову Пелопоннес части Греции эолийцы. Ахейцы – это племена, населявшие сам Пелопоннес и вскоре после Троянской войны сильно потесненные навалившимися с севера дорийцами.
Творения Гомера были созданы именно в период, когда еще не слившиеся с дорийцами в один народ ахейцы страдали из-за своего униженного положения, тоскуя о славном прошлом. Отсюда и стремление автора «Илиады» потрафить слушателям, максимально пышно расписав славные деяния их предков.
А кем были троянцы, в смысле национальной принадлежности?
Поскольку, по Гомеру, часть древнегреческих олимпийских богов приняла сторону похитителя Париса, логично предположить, что троянцы, как и ахейцы, тоже принадлежали к эллинам – например, к племенной группе ионийцев. Однако в 1995 году при раскопках Трои впервые нашли принадлежащий троянцам письменный памятник – бронзовую печать с надписью на лувийском языке.
Эллины этим языком не пользовались, зато он был широко распространен среди древних азиатских народов, например, противостоявших египтянам хеттов.
Если предположить, что жители Илиона говорили полувийски, то получается, что в Троянской войне не греки сражались с греками, а, так сказать, европейцы (ахейцы) противостояли азиатам (троянцам).
Правда, наличие у троянцев каких-либо других богов, кроме греческих, не просматривается, а присутствие этих богов в «Илиаде» носит весьма активный и абсолютно фантастический характер. Однако вынесем богов с их чудесами за скобки и постараемся понять: какие, собственно, события могли привести к столь масштабному конфликту?
Побег или похищение?
Самый туманный вопрос: каким образом Афродита вручила Парису главный приз – любовь Елены Прекрасной?
По одним источникам получается, что Елена влюбилась в него безоглядно и добровольно бежала с ним в Трою. Однако многое в этом случае выглядит нелогичным. Ведь по всем преданиям получается, что Менелая в супруги она выбрала добровольно из множества женихов, прожила с ним несколько лет, родила ему дочь Гермиону, а после падения Трои вернулась к супругу, который, судя по всему, никаких скандалов ей не закатывал. И жили они потом долго и счастливо.
Конечно, более убедительно выглядит версия, согласно которой Парис Елену похитил, причем попутно прихватил и некие сокровища. Правда, Менелай при таком раскладе выглядит абсолютным лопухом, который, отправившись на Крит хоронить деда, оставил и свой дом, и жену на гостившего у него Париса. Но это противоречие можно объяснить, если допустить, что хозяина и гостя связывало побратимство, либо Спарта и Троя заключили союз в какой-либо форме.
Странно другое – почему Парис решился на подобное нарушение всех традиций и законов и почему Приам принял сторону своего легкомысленного сына? Сработала отцовская любовь? Тогда обратимся к истории отношений отца и сына. В свое время, услышав предсказание, что очередной его отпрыск станет причиной гибели Трои, Приам приказал отнести новорожденного Париса в горы и оставить на съедение животным. Младенца подобрали пастухи, выходили и позже, когда открылась тайна его происхождения, Приам официально признал сына. Допустим, чувство вины стимулировало особую его любовь к Парису, но сыновей-наследников у царя было около полусотни. Значит, при-чина, скорее всего, крылась в Елене.
Ни один исследователь, знающий нравы древних греков, никогда не поверит, что такая серьезная заварушка могла разгореться из-за женщины, которую представители нескольких племен решили обязательно вернуть ее мужу (не самому, кстати, авторитетному персонажу).
Причина, скорее всего, носила тривиальный характер – деньги и ценности. Ведь даже помимо похищенных у Менелая сокровищ Троя была весьма богатым городом. И за такой приз стоило побороться.
Впрочем, интерес могла представлять и сама Елена, если она была не просто царевной, но и жрицей некоего божества, отвечающего, допустим, за плодородие и благосостояние своих адептов. Более того, помимо жрицы Парис мог похитить и некие культовые предметы.
Зачем ему это было надо? Такой ход резко выделял его из общей массы других сыновей Приама, разумеется, при условии, что его поступок будет одобрен.
Интересно, что именно после Троянской войны в истории Греции начинается своего рода «темный период», продолжающийся как раз до эпохи Гомера. Возможно, причиной стало вторжение дорийцев, разорение древних культурных центров, природные катаклизмы.
Борьба за святыню, которая, в представлении людей того времени, могла принести им милость богов, являлась достаточным поводом для масштабного столкновения. А сам разгоревшийся военный конфликт лишь усугубил бедствия, уже обрушившиеся на Элладу.
