Миф о крещении княгини Ольги
Как известно, принятием христианства Киевская Русь обязана великому киевскому князю Владимиру. Тот долго думал, какую официальную религию выбрать, и остановил свой взгляд на православии. Но за десятки лет до этого такой же выбор сделала его бабушка — княгиня Ольга. По легенде её даже крестил сам константинопольский император. Или же не крестил?
Единственный достоверный текст на сей счёт — сочинение Константина Багрянородного «О церемониях византийского двора». Венценосный историк никак не мог обойти вниманием «киевский» вопрос хотя бы потому, что с соседней Русью Византии приходилось сталкиваться постоянно. Византийские архивы сохранили договоры с киевскими князьями, а император Константин упомянул в своей книге посольство, прибывшее в Константинополь из Киева в 957 году. Возглавляла его, вопреки обычаям, княгиня Ольга, на тот момент — первое лицо в своём государстве.
Были и небыли
В середине X века Русь и Византию разделяла глубочайшая культурная пропасть — для утончённых ромеев их соседи были варварским народом. Никаких отношений, кроме вынужденных, Константинополь иметь с Русью не желал. Так что посольство Ольги было, скорее, неприятной неожиданностью для Второго Рима. Впрочем, отечественная «Повесть временных лет» заливается по поводу посещения византийской столицы медовым голосом. Согласно ей, Ольга явилась во вражеский Царьград (так называли на Руси Константинополь) не просто так, а ради крещения в истинную веру. И этому посвящён целый рассказ.
Якобы, увидав Ольгу, император Константин в восторге от её красоты воскликнул: «Достойна ты царствовать с НАМИ в столице нашей!». Ольга же ответила так: «Я язычница; если хочешь крестить меня, так крести меня сам — иначе не крещусь». Деваться Константину было некуда — пришлось Ольгу крестить совместно с патриархом. Потом император растолковал ей христианские заповеди, дал всяческие наставления, переименовал в Елену и приступил к главной цели крещения. Сказал: «Хочу взять тебя в жены». Но новообращенная Ольга-Елена ему ответила: «Как ты хочешь взять меня в жены, ведь ты сам меня крестил и назвал дочерью?» Вздохнул Константин и признал своё поражение: «Перехитрила ты меня, Ольга». Вот такой анекдотический рассказ вкупе с почтительным описанием дальнейших подвигов первой отечественной христианки.
Увы, в этом отрывке из летописи неправда всё, от первого до последнего слова. Мало того, что сам Константин ни о каком крещении киевской княгини не знает, так и Ольга была уже в том почтенном возрасте, когда на лице остаются разве что следы былой красоты — ей было уже далеко за 60 лет. Дальше — больше. В Царьград Ольга явилась с личным священником Григорием. Иными словами, она уже была христианкой.
До князя Владимира
Киевскую Русь не нужно представлять каким-то мирком «за железным занавесом». Это было обычное восточноевропейское средневековое государство. Языческие культы в нём соседствовали с христианством. Во всяком случае, об этом говорят находки археологов. Первые христианские церкви, от которых не осталось ничего, кроме фундаментов, существовали во всех крупных тогдашних городах, в том числе в Киеве и Новгороде: А если существовали церкви, то существовали и прихожане. Иначе зачем бы строить церковь? Вот только эти церкви были, скорее всего, не совсем правильные с точки зрения официального православия. Они были ари-анского толка, поскольку первое христианство пришло на Русь из Болгарии. Арианство в Константинополе считалось еретическим учением. Иначе зачем бы существующие в Киеве христианские церкви после всеобщего крещения пришлось заново освящать прибывшим из Византии церковнослужителям?
Ольга после своего «якобы крещения в самом Царьграде» построила несколько новых храмов. И их тоже пришлось переосвящать. Во времена Константина считалось, что православных церквей в Киевском государстве не существует. Ромеи своих священников на Русь не отправляли. Напротив, Киевскую землю в Византии считали «злокозненной в нашей вере», в отличие от «поганых земель», где жили настоящие язычники. Но откуда бы на Руси взяться болгарскому арианству?
Невеста из Плескова
Происхождение княгини Ольги было смутным уже во времена Нестора, когда составлялась «Повесть временных лет». По одной из легенд, она была дочерью или приёмной дочерью князя Олега, подобравшего её в жены своему воспитаннику Игорю. Один из вариантов мифа называет её Олёной, то есть Еленой, которой Олег дал новое имя — Ольга. По другой легенде её звали Прикрасой, и происходила она из новгородской знати, была внучкой легендарного князя Гостомысла. Наиболее распространённый и взятый за основу в «Повести временных лет» миф гласит, что Ольга родилась в крестьянской семье недалеко от Пскова, который в те времена писался как Плесков. Якобы эта совсем ещё юная девушка
Перевозила через речку Великую князя Игоря, который воспылал к ней похотью, но благочестивая девица мигом поставила князя на место и очаровала его разумными речами настолько, что, когда князь решил жениться, то сразу послал сватов к тамошней перевозчице. Не правда ли, эта легенда удивительно напоминает сватовство к Ольге императора Константина?
Но кроме версии Нестора бытовали и другие. По одной из них, невеста Игоря по имени Преслава действительно происходила из города Плескова. Только находился этот Плесков в Болгарии и известен нам сегодня как Плиска. И вот там был настоящий рассадник арианства. Болгарская царевна в то время была, разумеется, христианкой ари-анского толка. Для тогдашних ромеев — злокозненной еретичкой, для тогдашних киевлян — христианкой. Существует ещё одна, и тоже христианская и арианская, версия происхождения киевской княгини — она могла быть сестрой Олега Моравского, изгнанного в 949 году из Чехии венгерскими войсками.
В любом случае, из какого бы региона не происходила княгиня Ольга, она была воспитана в христианской вере. И в Константинополь ехала совсем не из желания там креститься!
Истинные намерения
Киевляне бывали в столице ромеев с двумя целями — заключение торговых договоров или военных союзов. Обычно это происходило после стычек киевлян с византийцами. Но визит Ольги происходил ни во время, ни после войны. Цель его была, вероятно, несколько иная. Ольга посетила императорский двор в надежде заключить брачный союз подрастающего Святослава с византийской принцессой (одна из них очень подходила княжичу по возрасту).
Сочинение «О церемониях византийского двора» детально описывает этот визит. Он был обставлен по всем правилам дворцового этикета. 9 сентября 957 года посольство киевлян прошло через сад в триклин Юстиниана и расположилось перед троном, покрытым багряным шёлком. Жена императора воссела на трон, её невестка — на кресло, стоявшее рядом, остальные византийцы заняли свои места согласно рангам. После обмена приветствиями и недолгого отдыха Ольга вместе с сопровождавшими её дамами была приглашена на аудиенцию к императору и его детям, где она задала свои вопросы и высказала свои пожелания. Приём завершился обедом, а затем посольству были вручены подарки. Ни о сути переговоров, ни о конечном результате Константин Багрянородный не обмолвился и словом. Однако известно, что успеха посольство не имело. Более того, когда ромейские послы явились в Киев за обещанными рабами, воском, мехами и военной помощью, Ольга заставила их долго ожидать приёма, ответив на недовольство недвусмысленным: «Постойте у меня в Почайне, так же, как я у вас в Суду, тогда и получите обещанное». Видно, приём в Константинополе показался ей унизительным.
И ни о каком крещении или перекрещивании и речи не шло. Иначе бы Ольга, как православная правительница, не стала бы вскоре после возвращения из Константинополя отправлять посольство в Рим с просьбой прислать ей латинского епископа. Вероятно, в её голове бродили мысли о создании в государстве единой христианской веры. Поняв после посещения Византии, что арианство не имеет будущего, а чванливые ромеи не дадут её родине церковной независимости, она обратила свой взгляд на Рим. В 959 году в Киев прибыл епископ Адальберт. Он даже построил в городе латинскую ротонду, но успеха его миссия не имела. Ольга старела, Святослав был убеждённый язычник и быстро пресёк христианские инициативы родительницы. Адальберт в ужасе бежал из Киева в 962 году.
Через семь лет первая христианка отечества умерла. И на 20 лет в Киеве утвердились языческие ценности. Пока Владимир Святославич не привёл страну к единому знаменателю — православной вере.
