Как добывали золото на Колыме?
К слову «Колыма» словарь ассоциаций выдаёт следующее: тюрьма, река, север, ссылка, холод, работа, далеко. В общем, ничего хорошего. Неудивительно, что герой Андрея Миронова в фильме «Бриллиантовая рука» решительно отказывается от приглашения: «Будете у нас на Колыме, милости просим». Советские граждане хорошо знали и помнили, где мотали сроки их родные и знакомые. Почему же именно Колыма стала символом смерти, страданий и каторжного труда?
Гореловские жилы
Колыма никогда не имела официальных границ. Её территория захватывает всю нынешнюю Магаданскую область плюс северо-восточные районы Якутии и часть Камчатки. Понятие «Колыма» стало складываться в народном сознании в первой четверти XX века, а название региону дала одноимённая река.
Долгое время земли стояли нетронутыми. Но в середине XIX века возникли предположения о том, что там могут находиться богатые залежи золота. В поисках нового Эльдорадо в суровый край потянулись старатели…
Первым человеком, догадавшимся, где именно надо искать вожделенный металл, стал Юрий Янович Розенфельд. Он родился в 1874 году в Эстонии. Окончив уездное училище, в 18 лет уехал в Петербург работать конторщиком в комиссионный магазин. Затем попутным ветром его занесло аж на Дальний Восток. Тогда золотоискатели группами и в одиночку отправлялись на реку Колыму в поисках драгметалла. Купец И. Е. Шустов, не будь дураком, снарядил на разведку своего конторщика Розенфельда. В 1908 году Юрий Янович на собаках (по-другому никак!) двинулся в далёкое и опасное путешествие. Миновал Охотск, Якутск и стал подниматься вверх по Колыме. Между посёлками Сеймчан и Среднеколымск заметил в скальной породе вдоль реки две крупные кварцевые жилы, которые назвал «гореловские». Интуиция подсказывала: тут золото. Но для разработки недоставало инструментов. Пришлось отступить.
Один из его команды — Бориска (татарин Бари Шафигуллин) — остался искать на реке драгметалл в одиночку. Забегая вперёд, стоит заметить: он стал первым человеком, которому удалось найти золотую жилу, часть гигантской золотоносной дуги, протянувшейся из Забайкалья через Колыму и Клондайк аж в Калифорнию. Но воспользоваться плодами своего открытия Бориска не смог. Спустя 8 (по другим сведениям, 9) лет его тело обнаружили на реке Среднекан, притоке Колымы. Он сидел полусогнувшись на краю шурфа, рядом лежали топор, кайло, деревянный лоток и две консервные банки, служившие ему кружкой и тарелкой. В его одежде нашли узелок, полный золота…
Новая жертва золота Колымы
Причина смерти Бориски осталась неизвестной, но слухи о его находке быстро распространились по Дальнему Востоку. И пока Россия пылала в огне революций и войн, одиночки и целые артели потянулись на Колыму за длинным золотым рублём.
Даром Розенфельд, которому Гореловские жилы не давали покоя (он был уверен в том, что они золотоносные), стучался во все двери. В годы Гражданской войны от него отмахивались, как от назойливой мухи. Он даже выезжал за границу — в Китай, Германию, вёл переговоры с англичанами. Везде отказ! Помыкавшись, рванул искать золото на границу с Монголией…
В конце 1920-х годов советская власть спохватилась и решила заняться золотыми месторождениями. Тогда и вспомнили о Розенфельде. Его разыскали и попросили показать Гореловские жилы. Но, как ни старался Юрий Янович, он ничего не нашёл. Его заподозрили в обмане и укрывательстве золота и дали 5 лет. Отсидев на Магадане, Розенфельд устроился на работу в местный музей. А 14 апреля 1940 года его обнаружили с проломленным черепом на Колымской трассе. Среди зэков ходили слухи о тайных богатствах Юрия Яновича, вот кто-то и позарился, да, не найдя ничего, отомстил.
Начало положено
Неудача с Розенфельдом не заставила советскую власть отказаться от своего намерения прибрать к рукам золотые прииски. В 1928 году Первая Колымская экспедиция под руководством Ю.А. Билибина рапортовала в Москву: открыт новый Северо-Восточный золотоносный регион. Билибин, впоследствии получивший за это Сталинскую премию, уверял правительство: к концу 1930-х годов одна Колыма будет давать золота в четыре раза больше, чем вся страна в начале десятилетия. А молодой Стране Советов, стоявшей на пороге индустриализации, позарез требовалось золото, чтобы рассчитываться с иностранцами за технологии и оборудование. Одна беда: Колыма — не Рио-де-Жанейро. Бескрайние и безлюдные пространства, сильная распутица, тяжёлый климат с долгими зимами и морозами под 50 градусов никак не способствовали золотодобыче. Неспроста арестанты сочинили частушку:
Колыма, Колыма,
Чудная планета!
Двенадцать месяцев зима,
Остальное—лето.
Но необходимость разработки месторождений золота, а также урана, вольфрама и других ценных полезных ископаемых заставляла действовать.
«Дальстрой»
В 1927 году были созданы акционерное общество «Союззолото» и «Ако» (Акционерное Камчатсткое общество), контролирующие всю золотодобычу на Колыме. Но вскоре стало ясно, что эти организации со старателями не справляются. За одно лето 1928 года на реке Среднекан артель золотодобытчиков во главе с Филиппом Поликарповым собрала около 35 килограммов золота — огромное количество, если учесть, что за весь год Ако добыло чуть больше 55 килограммов драгметалла. Как мотыльки на огонь, на Колыму двинулись полчища вольных старателей со всех уголков страны. И тогда старательской вольнице решили положить конец.
13 ноября 1930 года был образован «Дальстрой» — государственный трест по дорожному и промышленному строительству в районе Верхней Колымы. Перед «Даль-строем» были поставлены две задачи: наладить золотодобычу и одновременно заняться строительством дорог и трасс от побережья Охотского моря до месторождений полезных ископаемых. «Дальстрой» напрямую подчинялся Москве, ЦК ВКП(б), а потом НКВД.
Первым начальником «Дальстроя» был назначен Эдуард Петрович Берзин — бывший латвийский стрелок, соратник самого Дзержинского и кадровый чекист. Он прибыл в бухту Нагаева на пароходе «Сахалин» в феврале 1932 года. Вместе с ним приплыла группа вольнонаёмных рабочих и сотня заключённых — первые ласточки той дармовой силы, на которую Центр сделал ставку. Всего в 1932-м на Колыму завезли 9 тысяч арестантов, в 1933-м — уже 21 тысячу. И это было только начало.
Стиль управления первого начальника Колымы одни называли демократическим, другие — либеральным. Берзин по-своему опекал заключённых, ежедневно принимал их у себя в кабинете, выслушивал жалобы и просьбы, даже платил зарплату, причём немалую по тем временам. До поры до времени Эдуард Петрович устраивал Москву, однако нашлись недоброжелатели.
В 1937 году Берзин отправился на материк в отпуск. Больше он на Колыму не вернулся. Его арестовали недалеко от Москвы, а в августе 1938-го приговорили к расстрелу как террориста и изменника Родины.
Страшный остров
1937 год стал переломным не только для всей страны, но и для «Дальстроя». Начинался Большой террор. На смену либералу Берзину на Колыму пришли люди, которые уже не миндальничали с заключёнными. А число зэков с каждым годом росло. Зарплату им отменили, паёк сильно урезали, норму выработки увеличили. Цена человеческой жизни была сведена к нулю. Ежегодно тысячи человек гибли от цинги, туберкулёза, дизентерии, дистрофии, инфекций. Но Кремль требовал все больше и больше золота. Накануне войны «Дальстрой» побил все рекорды — выдал 80 тысяч тонн! А ведь тут добывали ещё и другие драгоценные металлы. «Дальстрой» превратился в страшное место, позднее названное Солженицыным Архипелагом ГУЛАГ. Остров занимал седьмую часть территории СССР.
После смерти Сталина «Дальстрой» перешёл в ведение Министерства металлургической промышленности, а после развенчания культа личности и вовсе был упразднён. Огромная бездушная машина прекратила своё существование. Вместе с тем истощился и запас драгоценных металлов. Посёлки с бараками, дороги, карьеры были заброшены.
В последнее время интерес к Колыме вспыхнул с новой силой. Туристов сюда манят охота, рыбалка, экология, а любителей истории — богатое и неоднозначное прошлое.
