Как агентов спецслужб готовят переносить любую боль?
Практически у каждого человека при пытках определяется болевой порог, до которого он ещё может осознанно сопротивляться. Но если его преодолеть, большинство сделает и скажет всё, что от него требуется. Возможно ли усилием воли отодвинуть границы этого порога? Или, может, есть способ сделать так, чтобы боль не влияла на сознание?
О тех секретных науках, которым учат у нас разведчиков, а за рубежом — шпионов, знает каждый, кто интересуется темой спецслужб. Это умение добывать и анализировать информацию, втираться в доверие, проникать на хорошо охраняемые объекты, передавать в центр сведения, отрываться от слежки или преследования, если тебя раскрыли. Но что делать, если тебя уже поймали? Готовы ли агенты к тому, что их будут допрашивать с применением различных изощрённых методик и даже банальных пыток?
Язык мой — враг мой!
Самыми первыми освоили «методику» поведения в плену знаменитые японские воины-убийцы ниндзя. Этих ребят сложно назвать разведчиками в чистом виде этого слова. Скорее, они киллеры и диверсанты. Им поручалось уничтожение наиболее охраняемых особ в стане противника или выведение из строя стратегически важных объектов врага.
О способностях ниндзя до сих пор ходят легенды, они увековечены не только в кино, но и в мультфильмах.
А вот об одной очень специфичной особенности этих людей как-то не принято распространяться — они очень неохотно попадали в плен. И это правильно, потому что самураи и себя-то не жалели, чуть что не так — и харакири! А уж к подлым «убийцам ночи» у них не было никакой жалости. Но иногда убить себя оружием или припасенным ядом ниндзя не успевали или враг не давал такой возможности.
Так вот, чтобы не затягивать неприятности своего пребывания в плену и случайно не выдать на допросе своих товарищей, своего заказчика, место дислокации своей части, ниндзя придумали прокусывать себе язык. Для нетренированного человека это за гранью возможности — вспомните, как больно, когда нечаянно прикусываешь или обжигаешь язык! Там же полно нервных окончаний, и всё это в голове, рядом с мозгом. Это вам не руку или ногу себе отпиливать…
Но ниндзя с детства, учились переносить боль, и, кусая себе язык, они вполне могли потерпеть, пока не умирали от болевого шока или не захлебывались, извините за натурализм, кровью.
Но это Восток, где были свои понятия о чести, жизни и смерти. На Западе же шпионов к страданиям не готовили. Считалось, что каждый готов умереть за страну, в случае если его разоблачат и арестуют. Для этого агенты частенько носили с собой яд, чтобы быстро унести с собой все тайны и не выдать их на допросах.
А между тем практики получения информации у захваченных в плен агентов врага всё совершенствовались и совершенствовались. На помощь специалистам «по развязыванию языков» приходили наука и техника. Применялись круглосуточное содержание при свете и пытки током, использовались медицинские препараты и механические устройства, задействовался хирургический инструмент. Да и про банальное битьё не забывали.
И что же разведшколы могли противопоставить всему этому арсеналу? Более изощрённую подготовку агентов, чтобы не попадались, а если уж попались, то напутствие «Вы там держитесь…»?
Проблема была в том, что если разведчик не ведает, что его ждёт, то он и не будет знать, как вести себя на допросе с пристрастием. И если человека, которого до этого ни разу не били, неожиданно ударят, то он или растеряется, или что-то забудет. Одним словом, может выдать себя.
Но как его подготовить к этой боли?
Падали, но поднимались
Методики обучения советских спецслужб — тайна за семью печатями. Правда, некоторые печати «взломали» перебежчики, такие как экс-резидент ГРУ Владимир Резун, книжный псевдоним — Виктор Суворов. В своей книге «Аквариум» он рассказал, как учился преодолевать страх боли и саму боль. В первом случае обучаемый опрокидывался на стуле назад, стараясь перебороть страх падения, одновременно расслабиться и сконцентрироваться. Такое упражнение воспитывало силу духа и физические навыки тела.
Кроме того, он поведал, как для него устраивали инсценированные допросы, как между пальцев вставляли карандаши и с силой давили. При этом ему предстояло освоить две «науки» — не закричать и «наслаждаться болью». Таким образом его учили психологически противодействовать пыткам. Как это было на самом деле, мы вряд ли узнаем, а безоговорочно доверять типам вроде Резуна — занятие неблагодарное.
Думается, и в КГБ практиковали что-то похожее, чтобы агенты знали, как держать себя на допросе. Одной из рекомендаций схваченным разведчикам было «терпеть и приспосабливаться». А как это сделать? Чекисты, разумеется, не распространялись об этом в прессе. Зачем облегчать противнику жизнь?
А вот в США подошли к данной проблеме весьма серьёзно. Во время Корейской войны 1950-1953 годов они создали так называемую программу SERE — survival, evasion, resistance and escape («выживание, уклонение, сопротивление, побег»). Это был целый комплекс методик поведения для военнослужащих, попавших в плен. Их учили, что плен — это ещё не поражение и, попав в него, нужно по возможности сопротивляться врагу, держаться на допросах и думать о том, как убежать. Первоначально этому обучали лётчиков, затем систему внедрили в сухопутных войсках и на флоте. Позднее её переняли и американские спецслужбы. Смысл её заключался в том, что американцы детально (как они это представляли) воспроизводили «коммунистические застенки», где были следователи, надзиратели и провокаторы. Потенциальных военнопленных учили терпеть боль, привыкать к унижениям, подолгу не спать.
При этом присутствовал и научный подход — у испытуемых замерялся в крови уровень такого вещества, как кортизол. Это гормон, вырабатываемый в надпочечниках, он выполняет для организма защитную функцию в стрессовых ситуациях. Также он, оказывая противовоспалительное воздействие, снижает чувствительность. Поэтому очень важно, чтобы у допрашиваемого соблюдался нормальный уровень кортизола. А если его содержание становилось высоким, это значило, что курсант испытывает стресс и может «расколоться». Занятия с ним продолжались, пока показания этого гормона не нормализовывались.
Так что, как видим, к проблеме противостояния допросам привлекали и химию.
Правда искусства
О том, как зарубежные спецслужбы готовят к допросам своих агентов, можно прочитать в книгах и увидеть в кино.
В книге Гривадия Горпожакса «Джин Грин — неприкасаемый» рассказывается о том, как главного героя — агента ЦРУ с группой забрасывают в «советский тыл» где-то далеко на Севере. Им тоже довелось побывать в плену, пережить допрос и издевательства. Все это в рамках программы SERE.
Но особенно яркой получилась сцена обучения противостояния вражеским допросам в известном американском кинофильме «Солдат Джейн». Во время подготовки «морских котиков» — спецназа ВМС США — группа военнослужащих с женщиной-лейтенантом Джордан О’Нил также отрабатывала «попадание в плен». Здесь их ждали издевательства и побои, а главный противник пребывания О’Нил в рядах «котиков», комманд-мастер — главный старшина Джон Аргайл не только бил её, но и инсценировал попытку изнасилования. Это возмутило не только «попавших в плен» бойцов, но и их «врагов»-надзирателей. Аргайл же пытался всех убедить, что в таком подразделении, как у них, женщина — слабое звено, и в случае реального попадания в плен это может стоить всем жизни. Мужественно сопротивлявшаяся О’Нил, проиграв ему в схватке физически, победила его морально. Но так бывает только в кино.
В жизни стопроцентно подготовить агента к тому, что его ждёт на допросе, — нереально. Даже такой гений разведки, как Рудольф Абель, среагировал и тем самым невольно «выдал» себя, когда во время допроса на детекторе лжи ему показали виды Москвы. А ещё человеку, сравнительно легко переносящему боль, может быть невыносимо, когда рядом мучают другого. Или вообще противоположный вариант — пойманного агента не бьют, не пытают, а очень хорошо с ним обходятся и ведут задушевные беседы, стараясь неожиданно выудить нужную информацию. Можно ли на все случаи жизни подготовить разведчика? Как узнать, какие методы к нему будут применяться?
Лучше, наверное, все же не попадаться в лапы врага.
