Истоки агрессии в интернете
Стремление к сотрудничеству и внутренне предположение, что вокруг нас — хорошие люди, помогало человечеству выживать в суровые времена борьбы за место под солнцем. Сейчас вполне можно выжить, оставаясь ярым индивидуалистом, поэтому на задний план уходит не только стремление помогать, но и просто доброжелательное отношение друг к другу. И особенно в интернете и социальных сетях.
Публикуем сокращенный и адаптированный перевод статьи, в которой анализируются истоки агрессии в интернете, которой может быть подвержен каждый человек. И как жертва, и как непосредственный источник.
Постоянный шквал жестокого обращения в интернете, включая угрозы смертью и сексуального насилия, заставляет людей замолчать, выталкивает их с онлайн-платформ и еще больше снижает разнообразие онлайн-голосов и мнений. И нет никаких оснований полагать, что эта ситуация как-то меняется. Опрос, проведенный в прошлом году, показал, что 40% взрослых лично сталкивались с жестокостью в интернете, причем почти половина из них подвергалась жестким формам домогательств, включая физические угрозы и преследование.
Бизнес-модели таких платформ, как YouTube и Facebook, продвигают контент, который с большей вероятностью получит отклик от других пользователей, потому что большее участие означает лучшие возможности для рекламы. Но последствие такого подхода — это предпочтение вызывающего разногласия и сильно эмоционального контента, который, в свою очередь, может порождать формирование онлайн-групп людей, которые отражают и укрепляют мнения друг друга, способствуя распространению более экстремального контента и обеспечивая нишу для возникновения фейковых новостей.
Наша человеческая способность передавать идеи через сети людей позволила нам построить современный мир. Интернет предлагает беспрецедентные перспективы для сотрудничества и общения между всеми представителями человечества. Но вместо того чтобы использовать преимущества массового расширения наших социальных кругов в интернете, мы, кажется, возвращаемся к трайбализму и конфликтам, а вера в потенциал интернета как средства объединения человечества в сеть для сотрудничества начинает казаться наивной.
Хотя мы обычно вежливо и уважительно общаемся с незнакомцами в реальной жизни, в сети мы можем вести себя ужасно. Можем ли мы заново изучить методы сотрудничества, которые когда-то позволили нам найти точки соприкосновения и процветать как виду?
«Не думайте слишком много, просто нажмите кнопку!»
Я выбираю сумму и быстро перехожу к следующему вопросу, зная, что мы играем на время. Мои товарищи по команде далеко и мне неизвестны. Я понятия не имею, стремимся ли мы к общему благу или меня обманывают, но я продолжаю, зная, что от меня зависят другие. Я участвую в так называемой «игре общественных благ» в Лаборатории человеческого сотрудничества Йельского университета. Исследователи используют ее как инструмент, помогающий понять, как и почему мы сотрудничаем и можем ли мы улучшить свое просоциальное поведение.
На протяжении многих лет ученые предлагали различные теории о том, почему люди так хорошо взаимодействуют друг с другом, что формируют сильные общества. Сейчас большинство исследователей считают, что эволюционные корни нашей общей милости можно найти в индивидуальном преимуществе выживания, которое люди испытывают, когда мы сотрудничаем как группа. Я приехала в Нью-Хейвен, чтобы посетить группу лабораторий, где исследователи проводят эксперименты для дальнейшего изучения нашего необычного стремления быть добрым к другим даже за свой счет.
Игра, в которую я играю, — один из текущих экспериментов лаборатории. Я состою в команде из четырех человек, каждый из которых находятся в разных местах и каждому из которых дана одинаковая сумма денег для игры. Нас просят выбрать, сколько денег мы будем вносить в общий банк, учитывая, что этот банк затем будет удвоен и разделен поровну между всеми нами. Подобная социальная дилемма, как и любое сотрудничество, основывается на определенном уровне уверенности в том, что другие люди в группе будут хорошими. Если все в группе вносят все свои деньги, вся сумма удваиваются, перераспределяется на четырех и каждый получает в два раза больше. Беспроигрышный вариант!
«Но, если вы подумаете об этом с точки зрения отдельного человека, — говорит директор лаборатории Дэвид Рэнд, — каждый доллар, который вы вносите, удваивается до двух долларов, а затем делится на четыре части, что означает, что каждому человеку возвращается только 50 центов на каждый доллар, который они внесли». То есть, несмотря на то что всем будет лучше, если мы будем коллективно участвовать в групповом проекте, которым никто не может управлять в одиночку, на индивидуальном уровне существуют определенные затраты.
В финансовом отношении вы зарабатываете больше денег, будучи более эгоистичными
Команда Рэнда провела эту игру с тысячами людей. Половину из них просили, как и меня, быстро принять решение о своем вкладе (в течение 10 секунд), в то время как другую половину просили не торопиться и тщательно все обдумать. Оказывается, что, когда люди действуют интуитивно, они гораздо более щедры, чем когда проводят время в размышлениях.
«Есть много свидетельств того, что сотрудничество — центральная черта эволюции человека», — говорит Рэнд. Сотрудничая с группой, индивиды получают выгоду и с большей вероятностью выживут, а возможность оставаться в группе и получать от нее пользу зависит от нашей репутации коллективного поведения.
«В небольших обществах, в которых жили наши предки, все взаимодействия были с людьми, которых вы собирались увидеть снова, чтобы взаимодействовать в ближайшем будущем», — говорит Рэнд. Это сдерживало любые соблазны действовать агрессивно или извлекать выгоду из пожертвований других людей.
Сотрудничество порождает больше сотрудничества во взаимовыгодном цикле. Вместо того чтобы каждый раз решать, входит ли в наши долгосрочные интересы быть хорошими, более эффективно и требует меньше усилий взять за основу правила быть добрым с другими людьми. Вот почему наш бездумный ответ в эксперименте с игрой — это щедрость.
На протяжении всей жизни мы учимся у окружающего нас общества тому, как сотрудничать. Но усвоенное поведение может быстро измениться
Те, кто участвовал в эксперименте Рэнда (и действовали быстро), в большинстве своем были щедры и получали не менее щедрые дивиденды, укрепляя тем самым свои благородные взгляды. В то же время те, кто принимал более эгоистичные решения, в итоге сталкивались с более скудным групповым банком, тем самым лишь укрепляя идею о том, что полагаться на группу не имеет смысла.
В своем следующем эксперименте Рэнд дал немного денег людям, которые сыграли один раунд его игры. Затем их спросили, сколько они хотели бы отдать анонимному незнакомцу, — на этот раз никакого стимула отдавать не было, люди действовали исключительно на основе своего милосердия.
И оказалось, что здесь имеют место большие различия. Люди, привыкшие к сотрудничеству на первом этапе эксперимента, на втором этапе дали вдвое больше денег, чем люди, привыкшие к эгоизму. «Таким образом, мы видим влияние на внутреннюю жизнь и поведение людей, На то, как они себя ведут, даже когда никто не смотрит и когда нет института, который бы их наказал или вознаградил».
Команда Рэнда проверила, как играют в эту игру люди в разных странах, чтобы увидеть, как сила социальных институтов, таких как правительство, семья, образование и правовые системы, влияет на поведение. В Кении, где коррупция в государственном секторе высока, игроки жертвовали незнакомцам изначально меньше, чем игроки в США, где коррупция меньше. Это говорит о том, что люди, которые могут полагаться на относительно справедливые социальные институты, ведут себя более открыто, тогда как те, чьи институты менее надежны, более склонны к протекционизму.
Однако после всего лишь одного раунда игры в общественные блага, направленной на содействие сотрудничеству, щедрость кенийцев сравнялась с щедростью американцев. И наоборот: американцы, которых приучили к эгоизму, затем жертвовали намного меньше.
Так есть ли что-то в онлайн-культуре социальных сетей, что заставляет некоторых людей вести себя подло? В отличие от древних обществ охотников-собирателей, которые полагались на сотрудничество и совместное использование для выживания, социальные сети имеют слабые контролирующие взаимодействие институты. Они предлагают физическую дистанцию, относительную анонимность и лишь небольшую угрозу репутации или несерьезные наказания за плохое поведение: если вы грубы, никто из ваших знакомых этого не увидит.
Я пробираюсь через пару кварталов по снегу, чтобы найти Психологическую лабораторию Молли Крокетт, где исследователи анализируют процесс принятия моральных решений в обществе. Одна из областей, на которой они сосредоточены, — это то, как в интернете трансформируются социальные эмоции, в частности моральное возмущение. Исследования с использованием изображений мозга показывают, что, когда люди действуют в соответствии со своим моральным возмущением, в их мозгу активируется центр вознаграждения — они чувствуют себя хорошо. Это укрепляет их поведение, поэтому они с большей вероятностью снова вмешаются подобным образом.
В нашей относительно мирной жизни мы редко сталкиваемся с возмутительным поведением, поэтому мы редко видим выражение морального возмущения. Но откройте Twitter или Facebook, и вы увидите совсем другую картину. Недавние исследования показывают, что сообщения, содержащие как моральные, так и эмоциональные слова, с большей вероятностью будут распространяться в социальных сетях — каждое моральное или эмоциональное слово в твите увеличивает вероятность его ретвита на 20%.
«Контент, который вызывает и выражает возмущение, будет распространен с гораздо большей вероятностью, — говорит Крокетт. — То, что мы создали в интернете, — это экосистема, которая отбирает самый возмутительный контент в сочетании с платформой, где выражать возмущение легче, чем когда-либо прежде».
В отличие от офлайнового мира, столкновение с кем-то и разоблачение в интернете не сопряжено с личным риском. Вам не нужно физически находиться рядом, при этом достаточно всего лишь нескольких нажатий кнопки — именно поэтому в интернете выражается гораздо больше возмущения. Но есть один момент.
«Если вы наказываете кого-то за нарушение нормы, в глазах других вы начинаете казаться более заслуживающим доверия, и в ответ вы можете начать транслировать свои моральные качества, выражая возмущение и наказывая нарушения социальных норм, — говорит Крокетт. — Люди начинают верить, что они распространяют добро, выражая возмущение, что оно исходит из нравственности и праведности».
Все усугубляется обратной связью, которую люди получают в социальных сетях в виде лайков, ретвитов и так далее.
«Наша гипотеза состоит в том, что конструкция социальных платформ может превратить выражение возмущения в привычку, а привычка, то, что делается без учета последствий, нечувствительна к тому, что происходит дальше, — это просто слепая реакция на стимул, — объясняет Крокетт. — И я думаю, что в обществе стоит поговорить о том, хотим ли мы, чтобы наша мораль находилась под контролем алгоритмов, цель которых — зарабатывать деньги для гигантских технологических компаний».
Николас Кристакис, директор Йельской лаборатории Human Nature Lab, много думает о дизайне нашего взаимодействия в социальных сетях. Его команда изучает, как наше положение в социальной сети влияет на наше поведение и даже то, как некоторые влиятельные люди могут резко изменить культуру всей сети.
Команда изучает способы выявления этих людей и включения их в программы общественного здравоохранения, которые могут принести пользу сообществу.
В сети такие люди могут превратить культуру запугивания в культуру поддержки
Корпорации уже используют грубую систему выявления так называемых влиятельных лиц в Instagram, чтобы рекламировать через них свои бренды. Но Кристакис смотрит не только на то, насколько популярен человек, но также на его положение в сети и форму этой сети.
«Если взять атомы углерода и собрать их одним способом, они станут графитом, мягким и темным. Возьмите те же атомы углерода и соедините их другим способом, и он станет алмазом, твердым и чистым. Эти свойства твердости и чистоты не являются свойствами атомов углерода — это свойства совокупности его атомов, которые зависят от того, как вы соединяете их друг с другом, — говорит он. — То же самое и с человеческими группами».
Большая часть антисоциального поведения в интернете проистекает из анонимности взаимодействия — здесь репутационные издержки, связанные с плохим поведением, намного ниже, чем в автономном режиме. Один из способов снизить репутационные издержки плохого поведения в интернете — это применить какую-либо форму социального наказания.
Одна игровая компания, League of Legends, сделала это, представив функцию «Трибунал», в которой игроки могли наказать друг друга за отрицательную игру. Компания сообщила, что 280 000 игроков были «перевоспитаны» за один год, а это означает, что после наказания трибуналом они изменили свое поведение, а затем добились положительной репутации в сообществе. Разработчики также могут встраивать социальные вознаграждения за хорошее поведение, поощряя больше элементов сотрудничества, которые помогают строить отношения.
Исследователи уже начинают учиться предсказывать, когда ситуация вот-вот станет плохой — тот момент, в который она может выиграть от упреждающего вмешательства. «Вы можете подумать, что в сети социопаты, которых мы называем троллями и которые причиняют весь этот вред, это меньшинство, — говорит Кристиан Данеску-Никулеску-Мизил из факультета информационных наук Корнельского университета. — Но в своей работе мы на самом деле обнаруживаем, что обычные люди, такие как мы с вами, могут вести себя антисоциально. На определенный период времени вы тоже можете стать троллем. И это удивительно».
А еще это настораживает. В конце концов, может возникнуть соблазн оскорбить кого-то далекого, кого вы не знаете, если вы думаете, что это произведет впечатление на вашу близкую социальную группу. Данеску-Никулеску-Мизил изучает разделы комментариев под онлайн-статьями. Он выделяет два основных триггера для троллинга: контекст обмена, то есть поведение других пользователей, и ваше настроение. «Если у вас был плохой день, у вас гораздо больше шансов начать троллить в такой же ситуации», — говорит он.
После сбора данных, в том числе от людей, которые в прошлом занимались троллингом, Данеску-Никулеску-Мизил построил алгоритм, который с 80%-ной точностью предсказывает, когда кто-то собирается начать вести себя в интернете оскорбительно. И это дает возможность, например, ввести задержку во времени публикаций. Если людям придется думать дважды, прежде чем что-то написать, это улучшит контекст обмена мнениями для всех сразу: вы с меньшей вероятностью станете свидетелем того, как другие люди ведут себя плохо, и, следовательно, с меньшей вероятностью будете плохо вести себя сами.
Хорошая новость заключается в том, что, несмотря на ужасное поведение, с котором многие из нас сталкивались в сети, в большинстве случаев мы общаемся приятно и кооперативно. И даже больше — обоснованное моральное возмущение полезно использовать в оспаривании ненавистнических твитов. Недавнее британское исследование антисемитизма в Twitter показало, что сообщения, оспаривающие антисемитские твиты, распространяются гораздо шире, чем сами антисемитские твиты.
Как отмечает Данеску-Никулеску-Мизил, у нас были тысячи лет, чтобы отточить наши механизмы личных контактов, но только 20 лет для социальных сетей.
По мере развития нашего онлайн-поведения мы вполне можем начать вводить тонкие сигналы, цифровые эквиваленты мимики и других телесных сигналов, чтобы облегчить онлайн-обсуждения. Ну, а пока советуем бороться с оскорблениями в интернете, сохраняя спокойствие — это не ваша вина.
Не мстите, но блокируйте и игнорируйте хулиганов или, если вы чувствуете, что это правильно, скажите им, чтобы они остановились. Поговорите с семьей или друзьями о том, что происходит, и попросите их помочь вам. Наконец, сделайте снимки экрана и сообщите о проблемах в техподдержку социальной сети, а если они включают физические угрозы — сообщите об этом в полицию.
Если социальные сети, какими мы их знаем, выживут, компаниям, работающим на этих платформах, придется продолжать управлять своими алгоритмами, возможно, опираясь на поведенческие науки, чтобы поощрять сотрудничество, а не разделение, положительный онлайн-опыт, а не злоупотребления. Но и как пользователи мы тоже можем научиться адаптироваться к этой новой коммуникационной среде, чтобы продуктивное взаимодействие оставалось нормой как онлайн, так и офлайн.
